Пять мифов о пользе введения виз

По следам Бирюлева Навальный стал собирать голоса за визовый режим с южными соседями. Ему — и многим — кажется, что это решит проблему. Роман Доброхотов — об абсурдности этой идеи

Миф первый. Визы помогут остановить трафик оружия и наркотиков

Многие путают отсутствие виз и открытую границу. В действительности у России с южными соседями есть пограничный и паспортный контроль. Наркотики и оружие проникают в Россию из-за коррумпированной таможни и плохо организованной пограничной службы, введение визового режима не имеет к этому никакого отношения. В отличие от обычного трудового мигранта, у наркодилера всегда есть в России контакты, которые могут прислать ему приглашение для визы.

Надо напомнить также, что сегодня ФСБ России и так имеет все полномочия не пустить через границу любого иностранного гражданина, причем без объяснения причин, так что если спецслужбы заподозрят кого-то в наркотрафике, у них и сегодня есть инструменты недопуска его в страну.

Миф второй. Визы улучшат положение российских работников

Наверное, единственная проблема, которой нет в российской экономике, — это безработица. Она сегодня колеблется в районе 5—6%, что полностью укладывается в понятие естественного уровня безработицы (который определяется в диапазоне 4—6%). То есть даже когда с экономикой все в полном порядке, всегда остаются 4—6% ищущих работу, это нормально. Для сравнения: в Италии безработица составляет около 12%, в Испании и Греции — 26%.

(По ходу развеем и миф о том, что, мол, Росстат считает безработными тех, кто встал на учет, и потому занижает их число; это не так, Росстат высчитывает процент по методологии Международной организации труда, и потому российские цифры вполне могут быть сопоставлены с зарубежными.)

Если Россия отгородит себя от соседей, это не усилит ее, а станет признанием цивилизационного поражения.

Более того, и в сегменте низкоквалифицированного труда, и в сегменте высококвалифицированного труда экономика испытывает дефицит кадров. С высокой квалификацией все понятно — уровень высшего образования в России оставляет желать лучшего. Но проблема в том, что и профессиональное образование морально и технически устарело. Быстро получить какую-то простую профессиональную квалификацию (не требующую высшего образования) в России не так просто, поэтому людям сложно подстраиваться под изменения рынка. Именно поэтому многим приходится работать не в той области, где бы они хотели, и свою фрустрацию они часто начинают валить на мигрантов, которые тут совсем ни при чем.

Наконец, прелесть мигрантов в том, что они компенсируют потребность в рабочих руках в моменты роста экономики, а в моменты спада за счет них же занятость сокращается. Не будь мигрантов, любое колебание роста экономики в ту или иную сторону (а, как мы видим по последним годам, амплитуда таких колебаний существенна) становилось бы огромной проблемой для российских граждан на трудовом рынке.

Миф третий. Визы помогут сделать российскую экономику эффективнее

Борцы с мигрантами очень любят теорию о том, что, мол, дешевая рабочая сила становится стимулом для предпринимателей не повышать производительность труда. Очевидно, апологеты этой теории считают, что стоит таджикам уехать домой, как их работу станут выполнять человекоподобные роботы и прочая нанотехника из Сколкова. Тут сразу возникает несколько вопросов. Во-первых, владельцы клининговых компаний, к примеру, совсем не считают, что таджики менее производительны, чем россияне. Ну, хотя бы потому, что на производительности россиян довольно плохо сказывается алкоголь. Во-вторых, там, где действительно стоило бы повысить производительность, — а именно в промышленном секторе — мигрантов почти нет. В-третьих, мигранты высвобождают российские экономические ресурсы для создания рабочих мест в нише более квалифицированной (а следовательно, и более высокооплачиваемой) рабочей силы. Уберите мигрантов, и рост экономики сдуется настолько, что многим россиянам и впрямь придется махать метлой за 20 тысяч, причем ресурсов для инвестиций в то же повышение производительности труда будет меньше, а не больше.

Каждый студент знает, что производительность начинает расти при росте конкуренции, и потому винить здесь надо государственный монополизм, а вовсе не таджиков с киргизами (которые, кстати, уровень конкурентности только повышают).

Миф четвертый. Визы решат проблему преступности

Вся статистика преступлений, существующая в России, идет от МВД, которому, конечно, можно не верить, но, с другой стороны, никому не придет в голову обвинить нашу полицию в попытке обелить приезжих (наоборот, полицейские начальники при каждом удобном случае любят помянуть их недобрым словом). Так что, может, полиция и занижает общее число преступлений, но вряд ли она будет в официальной статистике уменьшать долю преступлений, совершаемых мигрантами. А за все годы статистика по России стабильная — 3—3,5% преступлений, совершаемых иностранцами (в Москве, по последним данным, — около 6,5%). При этом, по официальным данным, Россия в год принимает от 10 до 14 млн мигрантов, из которых (по разным оценкам) от 2 до 3 млн приходится на Москву. Если эти оценки верны, то выходит, что приезжие примерно вдвое менее склонны к преступлениям, чем местное население. Впрочем, заведующий лабораторией исследований рынка труда НИУ ВШЭ Сергей Рощин считает, что официальные данные по числу мигрантов в России сильно завышены и по более реалистичной оценке общее число мигрантов в России ближе к 5 млн. Если это так, то мигранты в среднем примерно настолько же часто совершают преступления, как и россияне.

Прелесть мигрантов в том, что они компенсируют потребность в рабочих руках в моменты роста экономики, а в моменты спада за счет них же занятость сокращается.

Это то, что касается фактов и статистики. Но есть еще постоянные заявления разного рода чиновников, политиков, прокурорских и полицейских начальников, которые называют самые фантастические цифры преступности иностранных мигрантов — 50%, иногда и 60%. До сих пор никаких ссылок на данные, подтверждающие эти оценки, не было. Но люди склонны этому верить. Почему? Ответ прост. Во-первых, существует этническая преступность, когда определенные типы преступлений совершаются группировками, построенными по этническому принципу. Даже если доля совершаемых ими преступлений невелика, это создает определенные ассоциации с их этносом в целом. Во-вторых, в сознании россиян иностранцы смешиваются с приезжими из южных регионов России. Не каждый с ходу отличит, скажем, азербайджанца от, например, дагестанца. В-третьих, преступление, совершенное приезжими, оказывается более заметным. Никто в Бирюлеве не обратил бы внимания на новость о том, что муж по пьяни расколотил своей жене голову молотком. И именно потому, что это самый распространенный тип преступлений: на бытовой почве и в состоянии алкогольного опьянения. Профилактика алкоголизма всегда в России считалась крайне непопулярной мерой, зато борьба с инородцами, наоборот, всегда имеет шансы получить одобрение большинства. Стоит ли тогда удивляться тому, какие именно преступления попадают в новости.

В 9 случаях из 10 ярые сторонники виз — это те люди, которые в действительности возмущены вызывающим поведением некоторых выходцев с Кавказа. Свойственный Кавказу вспыльчивый темперамент, а также неблагополучная социальная обстановка во многих областях кавказского региона привели к появлению характерного криминального типажа. То, что в общем числе преступлений этого рода доля кавказцев невелика, с лихвой компенсируется возмутительным поведением, которое вызывает настолько негативный резонанс, что люди переносят это не только на всех кавказцев, но и на приезжих. Ситуацию усугубляет абсолютная неэффективность российской полиции, которая удваивает гнев россиян и стремление к возмездию.

В результате россияне ищут простые решения — от погромов до введения виз. Простые, но абсолютно бессмысленные — хотя бы потому, что вспыльчивые кавказцы являются гражданами России. Мировой опыт не знает других решений этой проблемы, кроме повышения уровня образования вместе с улучшением работы правоохранительной системы и обеспечением неотвратимости наказания за преступления.

Миф пятый. Мигранты размывают нашу культурную идентичность

Только отчаянный русофоб может решиться предположить, что таджикские дворники или турецкие строители могут загубить русскую культуру. Все обстоит ровно наоборот: мигранты, приезжая в Россию и волей-неволей выучивая русский язык, становятся агентами-распространителями русской культуры. Не надо бояться того, что в школах все больше учеников, для которых русский не родной. Наоборот, надо открывать больше школ специально для мигрантов, чтобы они, во-первых, с большим успехом интегрировались в местную среду, а во-вторых, делали тем самым русский язык более востребованным в мире. После распада СССР русский язык становится все менее популярным в бывших республиках. Это не только осложняет наши экономические связи, но и в целом ослабляет влияние российской soft power. В насквозь коррумпированной, подсевшей на нефтяную иглу России с ее постоянно деградирующими государственными и общественными институтами не осталось уже никакого ядра, кроме глубочайшего культурного фундамента, оставшегося в наследство от предыдущих поколений и передающегося посредством русского языка.

Мигранты, приезжая в Россию и выучивая русский, становятся агентами-распространителями русской культуры.

Между тем, например, в среднеазиатских государствах Россия воспринимается как продолжение европейской традиции, альтернатива которой — Китай и Арабский Восток. Отталкивая от себя Среднюю Азию (а визы и изгнание мигрантов, безусловно, осложнят коммуникацию), Россия по сути только приблизит к своим границам азиатское и арабское влияние. При всем уважении к китайской и арабской культуре в этом есть и определенные угрозы. Даже если мы оставим за скобками чисто экономические последствия (такие, как, например, окончательное поглощение Китаем основных экономических и инфраструктурных активов в этих странах), остается такая угроза, как исламский фундаментализм, который в последнее время в этом регионе постепенно набирает силу. Чем меньше Средняя Азия учит русский и чем больше учит арабский, тем серьезнее эта угроза.

Малообразованные россияне ассоциируют толерантность и открытость со слабостью. В реальности же это мощнейший инструмент влияния. И так было всегда. То, что Афины добились такого влияния, Перикл объяснял именно тем, что они в отличие от противников не изгоняли иноземцев и не относились к ним подозрительно, а, наоборот, сделали свой полис центром просвещения Эллады, строили свои отношения на доверии и сотрудничестве. Древний Рим давал гражданство жителям завоеванных земель. Соединенные Штаты возникли силами иммигрантов. А недавно Европейский Союз не побоялся открыть границы для Восточной Европы. Весь мировой исторический опыт говорит о том, что если Россия решит отгородить себя от соседей, это не усилит ее, а станет, по сути, признанием культурного и цивилизационного поражения.

Понравился материал? Помоги сайту!