4 августа 2019Общество
116

Между жертвенностью и молчанием

Глеб Напреенко о выборе, перед которым нас ставит сегодня власть

текст: Глеб Напреенко
Detailed_picture© AP / ТАСС

С чего началось происходящее сейчас в Москве?

С попытки политики как определенной социальной игры, обладающей правилами, набором формальных процедур и ритуалов, — с попытки легально поучаствовать в выборах в Мосгордуму.

Путинский период, среди прочего, упорно лишает граждан именно надежды на политику.

Что получают граждане вместо нее?

Не политику, а полицию. И сегодня, как могут видеть все выходящие в центр города, — это не просто метафора.

Но полиция — это не только присутствие ОМОНа и Росгвардии на улицах. Полиция — имя той логики, вокруг которой сплотились сейчас разные государственные инстанции: ФСБ, Следственный комитет, Прокуратура, мэрия, Мосгоризбирком… Полиция тут, вспоминая Жака Рансьера, противопоставлявшего этих два термина — политику и полицию, — это фиксация определенных неоспариваемых и неотделяемых от субъектов социальных мест: правящим — вечно править. Полиция тут — презумпция виновности: если ты сейчас здесь и не в полицейской форме, то нет сомнений, что ты тут делаешь. Полиция тут — это логика уничтожения того, что вторгается якобы извне: ваши подписи — не ваши, вы вообще за границей гражданства, а протесты контролируются из-за рубежа. Итак, полиция — своего рода паранойя.

27 июля эта паранойя породила идею о якобы готовившемся штурме мэрии — и сама же она взяла мэрию в полицейское оцепление. Благодаря этому же оцеплению, недоступное пространство у мэрии стало точкой сборки и консолидации. В том числе — звучавших на улице лозунгов и речевок. И даже — ощущения возможности совместно противостоять на тот момент наступлению полицейских шеренг — ощущения иллюзорного при нынешнем противостоянии вооруженных толп омоновцев и росгвардейцев, послушных приказам, и безоружных и неорганизованных протестующих.

Вчерашняя же молчаливая акция, состоявшаяся уже после развертывания уголовного дела о «массовых беспорядках» — акция, где кричать лозунг означало в большинстве случаев быть мгновенно задержанным с очевидно рискованными последствиями, — акция, изначально распределенная по большому пространству, дисперсная, разрозненная — так вот, эта акция, кажется, в чем-то была правдивее с точки зрения места нынешнего протеста в сегодняшнем российском государстве. Правдивее в том, что ясно обозначила две актуальные альтернативы.

Если вы решали вчера принять участие в этом протесте, протесте во имя политики, — в качестве ответа на полицейскую паранойю вы могли либо подчиниться ее логике и сразу быть выведенным в зону физического насилия, отдав свое тело людям в форме, явственно отличающимся от остальных граждан.

Либо вы могли присоединиться к бессловесному присутствию тел в огороженном пространстве, к изматывающему ускользанию от вооруженных кордонов, ускользанию в переулки и дворы, в территории, где, даже если что крикнешь, никакой полицейский тебя не заметит, — но, может быть, отзовется несколько неизвестных тебе прохожих, о которых никак нельзя заранее знать, протестующие они или нет: игра в прятки.

В этих навязанных альтернативах — жертвенности, с одной стороны, и молчании, скрывании, с другой, — можно увидеть три обкорнанных аспекта политического.

В жертвенности — политическую репрезентацию, идею представительства, изуродованную усилиями власти до тупого буквализма: подал голос — и тебя «приняли».

В молчании — неудовлетворенность представительством и неистребимость того интимного, что уклоняется от репрезентации, — сведенные полицией к ощущению заткнутого кляпом рта.

Наконец, в уклонистских побегах с переговорами вполголоса между протестующими: через какой двор можно незаметно обойти? — аспект закулисья, подковерных игр и интриг, без которых не обходится ни одна политика и которые придают ей известный шарм, — но который полиция лишает силы, сводя его исключительно к безопасной фиге в кармане, к шушуканью двоечников на последней парте, которое учитель терпит, поскольку знает, что сможет выставить баламутов за дверь, как только они действительно начнут мешать ему вести урок.

Неужели это все, что остается от политики? Как собрать ее из этих разорванных элементов? И главное: можно ли вылечить эту паранойю?

Этот вопрос нельзя решить, лишь сидя за компьютером или телефоном, — поиск ответа на него требует практики социальных связей, одной из которых и является политика, требует места встречи.

ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА КАНАЛ COLTA.RU В ЯНДЕКС.ДЗЕН, ЧТОБЫ НИЧЕГО НЕ ПРОПУСТИТЬ


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Разговор c оставшимсяВ разлуке
Разговор c оставшимся 

Мария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен

28 ноября 20243863
Столицы новой диаспоры: ТбилисиВ разлуке
Столицы новой диаспоры: Тбилиси 

Проект «В разлуке» начинает серию портретов больших городов, которые стали хабами для новой эмиграции. Первый разговор — о русском Тбилиси с историком и продюсером Дмитрием Споровым

22 ноября 20245352
Space is the place, space is the placeВ разлуке
Space is the place, space is the place 

Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах

14 октября 202412146
Разговор с невозвращенцем В разлуке
Разговор с невозвращенцем  

Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается

20 августа 202418663
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”»В разлуке
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”» 

Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым

6 июля 202422815
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границыВ разлуке
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границы 

Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова

7 июня 202428121
Письмо человеку ИксВ разлуке
Письмо человеку Икс 

Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»

21 мая 202428763