Разговор с невозвращенцем
Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается
20 августа 202410149«Темно в моей душе без тебя уже 3 года», «Все будет как и прежде через 11 месяцев», «Наша любовь не знает расстояния и решетки уже 2 года» — типичные подписи к профайлам жен и подруг осужденных. Их мужчины — 800-тысячное население колоний и изоляторов. На форумах, куда ты вряд ли зайдешь случайно, оставшиеся без кормильца женщины обсуждают новый быт: нюансы пересылки вещей, юридические аспекты личных встреч и особенности переписки с мужьями, которые сидят «на зонах».
Заключение подразумевает радикальный обрыв коммуникаций — запрещены мобильные телефоны и интернет. Звонить домой могут лишь «козлы», которые сотрудничают с администрацией. Если зона «черная», то есть контролируется «ворами», то достать можно все через коррумпированных сотрудников. Единственный легальный способ общения с родней — это бумажная переписка. С 2008 года ситуацию улучшил новый сервис ФСИН, который позволяет за деньги оперативно высылать письма через сайт.
«Человек — социальное животное, ему требуется общение с кем-то еще помимо соседей в камере. Письмо с воли — это и защита от опостылевших лиц, и одновременно окошко в мир», — говорит Алексей Сутуга. Антифашист вышел под подписку, когда дело начало откровенно разваливаться в суде.
Несмотря на сильную поддержку с воли, он по-прежнему не может прийти в себя. После 15 месяцев пребывания в Бутырке 26-летний антифашист жалуется, что из-за интеллектуального голода трудно сосредоточиться: «Внимание все время распыляется». «Такие же проблемы и у “болотников”», — говорит Сутуга. Алексей нередко встречался с ними в автозаке по дороге в суд.
Выпавший снег — это уже повод сесть за письмо.
Один из способов сопротивляться этому давлению — переписка с внешним миром. Именно поэтому заключенные так дорожат корреспонденцией, храня открытки и перечитывая их раз за разом.
Если вы хотите, не отходя от планшета, психологически помочь политзаключенным, вы легко можете это сделать на сайте «РосУзник». Изначально инициаторы проекта вместе с «ОВД-Инфо» оперативно вытаскивали людей из отделений. После задержаний по «Болотному делу» волонтеры сосредоточились на помощи арестованным — наряду с «Русью сидящей», «Анархическим черным крестом» и сайтом «За волю».
Благодаря добровольным взносам «РосУзник» по-прежнему оплачивает адвокатов и поддерживает обвиняемых. Уже отправлено 3600 писем, каждое из которых — это жест солидарности. В отличие от сайта ФСИН пользователям «РосУзника» не требуется предоставлять данные и оплачивать письмо. В России наиболее активно пишут обе столицы, Киров, Тула и Екатеринбург, из иностранцев — аргентинцы и чехи.
Но часто возникает вопрос: а что и как писать в тюрьмы? Вот несколько простых советов.
Универсального способа написать первое письмо не может быть, говорит программист Никита Канунников, который мониторит на «РосУзнике» трафик переписки и следит за тем, чтобы не было оскорблений, а письма приходили по адресу. Волонтер рассказывает, что к первому письму стоит подходить как к любому другому знакомству — на улице или в социальной сети. «Человек лишен самых простых вещей — он не гуляет, он не следит за погодой. Вокруг только серые стены и такого цвета же небо. Выпавший снег — это уже повод сесть за письмо. Главное — не нужно жалости: ребята ведь не в гробу, не мертвы. Однажды Илья Гущин даже написал, что нечего за нас переживать — мы ведь тоже живем».
У каждого подследственного на сайте «РосУзника» есть профайл — актуальная информация по суду, обвинение, хобби, краткая биография. И наоборот: если вы решили написать политзаключенному, разумно немного рассказать о себе. Вовсе не обязательно сочинять автобиографический роман — достаточно сообщить свое имя, круг интересов, объяснить, почему вы решили написать.
Источником новостей для большинства из нас стал интернет, однако тем же «болотникам» остается лишь «ящик» — НТВ, «Муз-ТВ» и «Подмосковье». Поэтому периодику читают от корки до корки, нередко просят подписать на «Новую газету», New Times и «Русского репортера».
Один из приятелей Сутуги вспоминает, как приятно было увидеть знаменитую фотографию зимней Болотной площади с вертолета. Вся информация тогда шла через письма — это наталкивает людей на дискуссии с сокамерниками, а за разговорами часы бегут быстрее. Кстати, на «РосУзнике» новости и экспертные оценки можно высылать, буквально скопировав их в форму письма. В переписке часто возникают политические дебаты: цензура пропускает такие письма вполне спокойно.
Главное — не нужно жалости: ребята ведь не в гробу, не мертвы.
Несмотря на усилия книжного магазина «Фаланстер», тюремные библиотеки обновляются лишь детективами: передавать литературу политическим не дают. Новый законопроект, запрещающий заключенным читать о революции и войне, и без того ухудшит их положение. Фантазии людей, сидящих месяцами в замкнутом пространстве, нужна подпитка.
Конечно, в переписке с политзэками вы можете говорить о чем угодно. Но их по-настоящему интересует все новое. «Болотники» просят рассказать о недавней лекции, выставке или фильме. Чем более человечным и живым будет ваше письмо, тем, конечно же, лучше. Похожие советы дают и православные священники — одни из немногих, кто занят перепиской с заключенными.
Если на письмо заключенного, казалось бы, больше нечего ответить, то можно предложить проанализировать ситуацию в стране: у политзэков достаточно времени для этого. Можно, наоборот, попросить рассказать о своем быте.
Ключевое правило — не навреди, поэтому ни в коем случае никаких дат, прозвищ и имен. Письма политических узников проходят не только через цензора. Из неосторожных писем сотрудникам удается узнать детали, которые будут важны прокуратуре. Находящийся в СИЗО не осужден, а следовательно, все написанное может быть использовано против человека.
Переписка напоминает ситуацию, когда ты находишься в одной комнате со следователем, собирающим доказательства. Он ищет возможность притянуть к обвинению новые обстоятельства, свидетелей и участников. Чтобы понять, что писать не стоит, поставьте себя на место цензора. Если ваше письмо полно головоломок и загадок и вы искренне намеревались таким образом развлечь арестанта, то такое письмо может банально не пройти: сработает паранойя проверяющего.
Самая нервная цензура в Бутырке, где цензоры часто увольняются, медленно проверяют почту, но при этом успевают жестко реагировать буквально на все. В «Медведе» получше, попроще и в «Воднике», где сидят Гаскаров, Зимин, Рукавишников, Гущин, Белоусов и Луцкевич.
Лучше не использовать в письмах так называемую ненормативную лексику. Слишком сложные иностранные слова и термины тоже вызывают настороженность. Критика ФСИН и государства в этой переписке тоже мало уместна. От цензора зависит, получит ли арестант письмо, поэтому переписка, как советуют правозащитники, должна быть скорее «обывательско-информационного характера».
Одним словом, не стесняйтесь и беритесь за письма: с воли в неволю.
Они там очень нужны!
Давайте проверим вас на птицах и арт-шарадах художника Егора Кошелева
11 марта 2022
14:52COLTA.RU заблокирована в России
3 марта 2022
17:48«Дождь» временно прекращает вещание
17:18Союз журналистов Карелии пожаловался на Роскомнадзор в Генпрокуратуру
16:32Сергей Абашин вышел из Ассоциации этнологов и антропологов России
15:36Генпрокуратура назвала экстремизмом участие в антивоенных митингах
Все новостиМария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается
20 августа 202410149Социолог Анна Лемиаль поговорила с поэтом Павлом Арсеньевым о поломках в коммуникации между «уехавшими» и «оставшимися», о кризисе речи и о том, зачем людям нужно слово «релокация»
9 августа 202411316Быть в России? Жить в эмиграции? Журналист Владимир Шведов нашел для себя третий путь
15 июля 202414366Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым
6 июля 202415367Философ, не покидавшая Россию с начала войны, поделилась с редакцией своим дневником за эти годы. На условиях анонимности
18 июня 202419877Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова
7 июня 202420563Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»
21 мая 202422299