Избранные места из переписки о детском чтении

Статья составлена из самых разных высказываний моих знакомых педагогов, писателей, издателей, редакторов, родителей о чтении, о книгах, о взаимоотношениях взрослых и детей. Она не может рассматриваться как социологический материал, так как абсолютно все респонденты вовлечены в тему чтения.

«Все мы хотим, чтобы наши дети читали, да? А зачем?»

На этой, по-моему, гениальной фразе Марины Аромштам (которой она, кстати, немало озадачила участников круглого стола: школьных и вузовских преподавателей, занимающихся проблемой чтения) можно было бы статью и закончить — поиски ответа и сопоставление цели со способами и средствами ее достижения для современного мыслящего человека станут увлекательным детективным расследованием.

Отбросим все банальные определения про освоение навыка работы с информацией или духовное и интеллектуальное развитие. Наиболее верным объяснением всеобщей родительской тревоги о детском чтении мне представляется вот что:

— во-первых, чтение было для многих и многих (но далеко не для всех) советских детей и подростков одной из форм досуга, причем досуга в буквальном смысле — свободного времяпрепровождения, самостоятельной жизни. Современный ребенок ведет какой-то совсем иной, непонятный образ существования. И дело, наверное, именно в этой вот свободе, а? Ну как в книжке про девочку Момо — свободе распоряжаться собой, своим временем и не спешить! И в этом смысле чтение книги — прямое противопоставление общению в социальных сетях или компьютерной игре. Читающий ребенок — это понятно, а вот играющий, погруженный в виртуальный мир — не очень. Гораздо меньше похоже на свободу, больше — на зависимость;

— во-вторых, круг чтения старшего поколения — это своеобразный культурный код: набор цитат и образов, сюжетов, которые составят общие переживания и — это главное — общий язык. О том, что чтение художественной литературы развивает речь, мы слышим часто. Реже задумываемся о ее главной роли. А ведь нам очень удобно друг с другом, если высказывания строятся на общих переживаниях, речевых формулах.

Александр Македонский, конечно, герой, но зачем же стулья ломать? (с)

Эта фраза (или какая-то другая, вроде «Ба, знакомые все лица») известна моим ровесникам как устойчивое выражение в речи родителей. Курс литературы становился своего рода «встречей» со старыми знакомыми, точнее, знакомством с ними. Алексей Иорш (карикатурист, художник) пишет в своем ЖЖ: «У меня с моими родителями был примерно одинаковый костяк книг внеклассного чтения. В первую очередь это была серия “Библиотека приключений” и все, что рядом, — Жюль Верн, Дюма, Майн Рид, Каверин, Обручев, Джек Лондон, Грин. Таким образом, у нас формировалась единая ценностная база, служившая основой для взаимопонимания поколений. Этакий неосознанный кодекс советской интеллигенции. “Боротьсяиискатьнайтиинесдаваться”, “Анукапеснюнампропойвеселыйветер”». Примерно об этом задумалась группа журналистов «Русского репортера» («Геном русской души»).

И настоящая тема еще требует своего осмысления: недаром не утихают споры вокруг «чтения классики» — К. Мурашова, «Девочка и ее собака»: обратите внимание на линейку комментариев к этому посту.

Ностальгия по «хорошей литературе»?

Есть ли она и связана ли она обязательно с той, что была написана ранее? Илья Берштейн (редактор книг «из папиного книжного шкафа» — в издательстве «Самокат» и в издательстве «Теревинф») рассуждает на эту тему:

«Я думаю, главное, что должны делать родители, желающие вырастить читателей, — читать сами. Постоянно. И не детские книги, а свои, взрослые. И ходить в театры-музеи. Дома должны вестись соответствующие интеллектуальные разговоры. При выполнении этого условия становится неважным, много ли читают вслух, рекомендуют ли книги из своего детства, следят ли за качеством новых книг и т.п. Общие сюжеты и цитаты тоже могут быть почерпнуты не из детской литературы, а из, например, классики — когда читатель до нее дорастет.

Я, например, не сумел (не стал прилагать специальные усилия, чтобы) приохотить своих детей к чтению книг моего детства — при том что занимаюсь именно этой литературой как издатель. Но они выросли (растут) вполне читающими, и культурного разрыва вроде нет».

«Рыбаков, Осеева, Катаев не будут прочитаны, похоже, никогда».

Приведу еще одно мнение на эту тему. «Книги “из своего детства” при прочтении детям вызывали недоумение — полный текст “Буратино”, “Чиполлино” (может быть, виноват новый перевод), “Трех толстяков”. Похоже, мне тоже когда-то читали с купюрами, а я сама позже как-то научилась “опускать” скучное-непонятное. Как иначе объяснить, что любимая книжка “Динка”, по-моему, начиналась вовсе не с рассказа о двух сестрах и их революционной деятельности, а с эпизода с девочкой на реке?

Теперь самое больное, с чем пока не могу справиться и смириться. Список книг для 9—10 лет, подобранный сыну, включал очень много советских книг, на которых я росла в том же возрасте. Так вот, этот список развалился на несколько кусков. Рыбаков, Осеева, Катаев не будут прочитаны, похоже, никогда. С ними — революционные и военные повести типа “Зеленого фургона”. Даже не из-за политики. Человеческая жизнь там как-то очень мало значит... Открыла “Кортик” — не смогла продраться, честно. А так любила...» — пишет мне выпускающий редактор сайтов «Бона.ру» и «Наш малыш» Ирина Суховей. И мне кажется, что это очень точно! Похожую мысль высказывает Анна Ремез, детский писатель: «Для меня актуальна проблема нахождения точек соприкосновения реалий прошлого с реалиями сегодняшними в литературе. Как рассказывать о литературе прошлого, особенно о советской, так, чтобы это стало близко сегодняшнему читателю?»

Что «на новенького»?

Про общую ценностную базу у меня в последнее время появилось наблюдение: современным читающим взрослым иногда куда интереснее что-то проживать новое вместе с детьми, нежели оставаться в «своем историческом контексте». Может быть, стоит это рассматривать как сохранившуюся модель «совместного проживания» с обновленным материалом? Воспользоваться формулой Жени Кац — педагога, организующего игровые занятия для детей и взрослых, слеты туристят или «Клад в лесу», автора книг «Математика в твоих руках» и «Игры для начинающих мам»: «Я могу сказать за себя: я люблю читать вслух — как детям, так и подросткам, и взрослым, и для меня это способ общения». И прислушаться к автору замечательной «Большой маленькой девочки» Марии Бершадской: «Мне кажется важным (и для читателей, и для тех, кто пишет книжки) искать новые выразительные средства, новый язык. И, конечно же, новые темы».

И все-таки она вертится (с), а дети читают!

Из комментариев к записи о детском чтении на ФБ:

— Как. Заставить. Их. Читать?
— Как перестать заставлять))
— И как приохотить...

Вернемся к вопросу детского чтения-нечтения. Анна Ремез: «И еще проблема избавления от сусального хлама при разговоре о книге и чтении, от штампов: рассказ о книгах и важности чтения принято сопровождать дурными стихами о пользе чтения, надуманными шаблонами вроде “страны Литературии”, “Страны сказок”, “уголков Библиош” и прочими псевдолитературными экзерсисами, которые безнадежно устарели». Общество уверено: читать — это хорошо и правильно. Но тогда почему огромное число взрослых людей, которые профессионально заняты делом приобщения детей к чтению, не может найти о книгах правильные, убедительные слова? Бьются над проблемой понимания текста, убеждают друг друга в том, что без уроков литературы, без возврата сочинения читать совсем перестанут… По меткому выражению Елены Романичевой (профессора МГПУ, автора книг и учебных курсов по обучению стратегиям чтения), «не все взрослые профессионально ориентируются в детском чтении, но зато все считают себя в этом таковыми».

Все умеют рассуждать о великой пользе чтения в деле патриотического и нравственного воспитания, но читать сами взрослые не спешат. «Подростку должна быть предоставлена свобода чтения, но он должен знать отношение родителя к репертуару своего чтения: не разделяю, не всегда понимаю, не мой автор... или наоборот», — продолжает свою мысль Романичева. А рецепт чтения очень прост. О нем писали почти все мои респонденты: «совместная активная деятельность. Именно активная, не просмотр телепередач, а прогулки, игры, путешествия. Общий круг чтения — это еще и совместное переживание, возможность поделиться эмоциями и быть понятым. А еще это возможность для ребенка говорить со взрослым на “больные” темы как бы отвлеченно, как бы не о себе» — пишет Анастасия Россинская (организатор проекта «Квестигра»).

Дело не в чтении. И вопрос не в том, какие книги читать детям — классику или новинки. Дело в том, зачем нам все это нужно: чтобы быть вместе с нашими детьми или отгородиться от них ширмой нравственности и воспитания.

Редакция благодарит Всероссийский конкурс на лучшее литературное произведение для детей и юношества «Книгуру» за поддержку при работе над этим материалом.

Понравился материал? Помоги сайту!