24 ноября 2014Академическая музыка
162

Могут, когда захотят

«Трубадур» Дмитрия Чернякова в Михайловском театре

текст: Дмитрий Ренанский
Detailed_picture© Стас Левшин / Михайловский театр

Судьба ключевого события сезона-2014/2015 первой со времен «Руслана и Людмилы» постановке Дмитрия Чернякова в России была уготована уже заочно — даром что точеные мизансцены и кинематографически подробные крупные планы выпущенного позапрошлым летом в брюссельской La Monnaie и изданного в начале нынешней осени на DVD «Трубадура» были выучены всем околотеатральным сообществом еще два года назад, когда видеозапись спектакля забилась в интернет-сетях вскоре после его европейской премьеры. Тогда, летом 2012-го, мало кто, в сущности, мог предположить, что «Руслан и Людмила» окажутся последней оригинальной постановкой Чернякова, выпущенной на родине: в обозримом времени все творческие планы режиссера связаны с западной оперной сценой (ближайшая премьера — намеченный на март будущего года вагнеровский «Парсифаль» в берлинской Staatsoper), да и взявшие консервативно-охранительный курс отечественные интенданты не слишком-то усердствуют в желании заиметь в репертуаре подведомственных им театров продукцию by Tcherniakov.

Почему так вышло — сюжет, требующий отдельного непростого разговора, но факт остается фактом: в какой-то момент российскому оперному режиссеру номер один не нашлось места на российской сцене — и потому нынешнюю премьеру «Трубадура» трудно воспринимать иначе как событие символическое и в каком-то смысле даже политическое.

© Стас Левшин / Михайловский театр

Лично курируя перенос «Трубадура» из Брюсселя в Петербург, записывающий в актив экс-МАЛЕГОТа один резонансный проект за другим (на очереди — «Борис Годунов» Мусоргского с The Orchestra of the Age of Enlightenment под управлением Владимира Юровского) genius loci Михайловского театра Владимир Кехман тонко почувствовал конъюнктуру рынка: площадь Искусств — не просто лучшее, но единственно возможное сегодня в России прибежище для спектаклей Дмитрия Чернякова. У каждого из двух крупнейших оперных домов страны — и у Мариинского, и у Большого — имеется своя сложносочиненная и противоречивая история взаимоотношений с режиссером, делающая любую попытку возобновления отношений в равной степени травматичной для обеих сторон. Михайловский театр, напротив, оказывается в этой ситуации чем-то вроде не отягощенной грузом прошлого нейтральной территории: молодая, амбициозная, динамично развивающаяся институция сумела за последние годы нарастить продюсерские мощности, достаточные для комфортной работы перфекциониста Чернякова. Его сотрудничество с Кехманом с самого начала выглядело взаимовыгодным: для первого перенос «Трубадура» означает возможность малой кровью вернуть себе присутствие на российском рынке, второму достается совершеннейший репертуарный эксклюзив и крупнейшая имиджевая победа.

Первую за последние годы постановку Дмитрия Чернякова в России трудно воспринимать иначе как событие символическое и в каком-то смысле даже политическое.

Итоги первых премьерных показов петербургской версии спектакля, длящихся до конца нынешней недели, оказались куда менее ожидаемыми — и потому столь впечатляющими.

Печальный опыт «Дон Жуана» — шедевра зрелого Чернякова, обернувшегося за время путешествия из Экс-ан-Прованса в Москву душераздирающим кошмаром и для автора спектакля, и для его поклонников, — не исключение, но правило: новейшая история отечественной оперы не знает художественно результативных примеров переноса на российскую почву готовых постановок, выпущенных за рубежом. «Трубадур» устанавливает вполне уникальный для местной практики прецедент — Михайловскому театру удалось то, что у нас не удавалось по-настоящему еще никогда и никому: выпущенная в одном из главных европейских театров и имеющая более чем успешную биографию постановка при переносе на отечественную сцену вписалась как влитая — без единого компромисса. Все самые проблемные вопросы, начиная от кастинга и заканчивая интеграцией в спектакль с, как всегда, сложной у Чернякова драматургией взаимоотношений партитуры и сценического текста нового дирижера, отработаны безукоризненно. В петербургской версии заняты только двое певцов из оригинального брюссельского квинтета — к Скотту Хендриксу (граф ди Луна) и Джованни Фурланетто (Феррандо) присоединились венгерская меццо Ильдико Комлоши (Азучена), прима Михайловского Татьяна Рягузова (Леонора) и польский тенор Арнольд Рутковски (Манрико), — но по части актерского состава потерь нет ни смысловых, ни качественных, а в куда более камерном, чем La Monnaie, пространстве Михайловского интимная драма «Трубадура» смотрится едва ли не более выразительно.

© Стас Левшин / Михайловский театр

Пожалуй что ключевая удача постановки — работа Михаила Татарникова. Не то чтобы кто-то сомневался в способностях главного дирижера Михайловского театра (за те два года, что он занимает этот пост, класс местного оркестра вырос в разы), но после революционной трактовки Марка Минковского представить себе иное музыкальное решение «Трубадура» было довольно непросто. Не ограничившись задачей добиться вполне европейской стильности звучания от инструменталистов Михайловского, Татарников сумел достичь неслыханного в последние годы в Петербурге уровня вовлеченности оркестра в драматическое целое спектакля: для постановок Дмитрия Чернякова, которому в абсолютном большинстве случаев в России — исключая разве что легендарную новосибирскую «Аиду» — до сих пор приходилось расходиться с дирижерами в диаметрально противоположных направлениях, это особенно важно. Живой и осмысленный оркестр Татарникова, ежесекундно подключенный к разворачивающейся на подмостках драме, сам по себе является довольно веским поводом не только пересматривать, но и переслушивать петербургского «Трубадура».

«Ведь могут, когда захотят» — как принято говорить в подобных случаях.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Евгения Волункова: «Привилегии у тех, кто остался в России» Журналистика: ревизия
Евгения Волункова: «Привилегии у тех, кто остался в России»  

Главный редактор «Таких дел» о том, как взбивать сметану в масло, писать о людях вне зависимости от их ошибок, бороться за «глубинного» читателя и работать там, где очень трудно, но необходимо

12 июля 202371571
Тихон Дзядко: «Где бы мы ни находились, мы воспринимаем “Дождь” как российский телеканал»Журналистика: ревизия
Тихон Дзядко: «Где бы мы ни находились, мы воспринимаем “Дождь” как российский телеканал» 

Главный редактор телеканала «Дождь» о том, как делать репортажи из России, не находясь в России, о редакции как общине и о неподчинении императивам

7 июня 202342702