27 сентября 2013ЛитератураКнигуру
138

Нелюбовь к зеркалу

Почему наши дети не любят книги, которые не уводят в сказочный мир, а предлагают посмотреть на себя со стороны

текст: Екатерина Асонова
Detailed_picture© Colta.ru

Собрать бы книги все — и запретить.

Как-то однажды в одной школе мне довелось проводить библиотечный урок — в смысле, урок в библиотеке для семиклассников. Тема была простая: современная литература для детей и подростков. Рассказ был незамысловат: просто говорила о книгах — тех, какие сама считаю значимыми и интересными. Представляя одну из самых, на мой взгляд, важных книг, говорю примерно следующее:

— Скажите мне, пожалуйста, ребята, а нужны ли современным подросткам книги, в которых автор очень спокойно и тактично пишет о том, что такое остаться сиротой, о тяжелом онкологическом заболевании, о гомосексуализме?

(Ожидаю блеск глаз, азарт и желание скорее узнать название книги.)

— Нет, — говорят мне семиклассники. И вид у них какой-то скучный.

Несколько секунд длится пауза. Я быстренько соображаю, как выйти из положения.

— Почему?

— Детям про это не стоит читать, — равнодушно отвечают мне.

— А что, что-то из перечисленного мной вам незнакомо?

— Да про все мы знаем!

— Но книжку читать об этом не хотите?

Молчание. Вежливый такой отказ-согласие.

И тут появляется догадка:

— Может быть, вы не доверяете такой книге?

Появляется интерес в глазах. И я продолжаю:

— То есть вы не верите, что со мной или с другим взрослым можно об этом говорить откровенно?

— Ну да, это же детская книжка.

Почему так?

Думаю, что наиболее правильный ответ — тут и тут. Взрослые слишком уж откровенно признаются в том, что не умеют, не могут, не хотят говорить с детьми о чем-то сложном, неоднозначном. То есть о своем, о взрослом.

Еще одна картинка из жизни. На последней ММКВЯ разговорилась с пожилым господином на тему, что читают современные дети. Стараясь убедить его в том, что дети сейчас, как и всегда, читают не только занимательную (сказочную) литературу, но и познавательную — как устроен мир, как устроен человек, привела в пример увлечение собственного ребенка книгой «Тайны анатомии» Кэрол Доннер. Получила на это категорическое:

— Это вообще нельзя детям читать!

— Почему?

— Уже из самого названия понятно, что нельзя ТАКОЕ!

То есть анатомия — это не о том, как устроены ухо, желудок или печень. Если «тайны», значит — про ЭТО. А взрослые считают, что про «это» нужно узнать как можно позже. Это очень интересная реакция: мы боимся информации о самих себе. И нам хочется «уберечь» от нее… думаете, детей? Нет — себя! Так лучше, так спокойнее: так точно можно приучить ребенка не задавать дурацких вопросов.

Не доверяют нам подростки потому, что привычная практика чтения со взрослыми — с детского сада усвоенная: читать, чтобы учиться добру («Чему учит эта сказка? Добро побеждает зло!»). А добро — это такие гладкие, правильные слова ни про что: про то, что обманывать плохо (и это говорят взрослые, которые сами на каждом шагу норовят обмануть или «недосказать»), про трудолюбие, про нравственность и патриотизм, про любовь к книге и про то, что ее надо беречь (а не читать).

И нельзя сказать, что читать детям совсем неинтересно. Читать — это точно не про жизнь, не про то, что тебя волнует. И уж точно не о волнующих тебя проблемах и вопросах, потому что именно про них взрослые чаще всего говорят:

— Тебе это рано! Вырастешь, потом узнаешь.

Поэтому книгам честным, откровенным, простыми словами рассказывающим про трудные, «недетские» детские проблемы, не доверяют не только взрослые («нам этого и в жизни хватает, зачем ребенку голову забивать»). В них не верят и сами дети. Опрос, проведенный мною в прошлом учебном году в пяти школах Москвы, показал, что самыми привлекательными книгами для школьников являются научная фантастика, фэнтези, приключения, сказки и детективы — именно такие книги в разных вариантах ответов определялись половиной респондентов как привычное, удобное и понятное чтение. Всего 20% школьников видят себя читателями книг «о том, как живут окружающие меня люди (любят, дружат, ссорятся, воюют, взрослеют и стареют, женятся и разводятся и т.д.)» или «о сверстниках, лучше о современниках». Но при этом абсолютно все подростки ответили утвердительно на вопрос: «Нужно ли писать книги для детей (подростков) про трудные жизненные ситуации, жестокость и насилие — про реально существующие проблемы этого мира?»

«Эту книгу могут читать только подготовленные дети», — говорили библиотекари о книге Терезы Ханики «Скажи, Красная Шапочка».

В том же опросе был вопрос, адресованный учителям и родителям: какие книги нельзя читать детям и подросткам? В большинстве своем взрослые (педагоги и родители) считают, что не стоит детям читать о жестокости, сексе, насилии, смерти, один ответ мне представляется самым показательным для респондентов: нельзя читать «о взрослой жизни».

Вот такой парадокс: обучение и воспитание — это то, что готовит к взрослой жизни. Но при этом рассказывать о ней детям не стоит заранее. Сначала надо подготовить хорошенько (именно так: «Эту книгу могут читать только подготовленные дети», — говорили библиотекари о книге Терезы Ханики «Скажи, Красная Шапочка»).

Именно поэтому так трудно попадают к нашим российским школьникам книги, которые не уводят в сказочный и фантазийный миры, а предлагают посмотреть на себя со стороны.

Удивительно трогательная, захватывающая история, пережившая уголовное преследование, — роман Д. Гроссмана «С кем бы побегать». В книге нет того, в чем ее обвиняли, но в ней есть правда жизни, которой так боятся наши депутаты.


Повести «Три твоих имени» Д. Сабитовой, «Класс коррекции» Е. Мурашовой, «Библия в SMSках» Аи эН (лауреат «Книгуру» 1-го сезона), «Где папа?» Ю. Кузнецовой слишком уж откровенно показывают, какими бывают взрослые. Насколько несовершенен мир, как наше общество раздавлено тяжелыми социальными болячками.

О книге Дарьи Вильке «Шутовской колпак» (короткий список 4-го сезона «Книгуру») говорить совсем сложно. Как и о главном — зачем рассказывать подростку о закулисных проблемах театрального мира, о странностях некоторых актеров и тем более о сложности гендерного самоопределения в подростковом возрасте? Зачем привлекать внимание детей к тому, к чему их внимание и так приковано? Они же и без нас разберутся.

И все-таки нам очень хочется, чтобы это происходило иначе. Опыт переводной литературы показывает, что это возможно: спокойно говорить о сложном и больном, не скрывая проблем, приводить к их решению.

Спотыкаемся, ищем нужные слова и, несмотря на неожиданную реакцию в виде страхов и запретов со стороны законодательной и исполнительной власти, общественности, верим в читающего ребенка. И в читающих родителей тоже верим.

P.S. Вот написала бы какую-нибудь запредельную, глупую гадость о книгах — мол, что за тексты, да это ж чему детей учат... запретить, а авторов подвергнуть медицинскому освидетельствованию, — и все ленты соцсетей были бы завалены перепостами: народ без устали ее бы обсуждал. Скандал есть скандал — в поисках остренького многие бы кинулись мельком глянуть на книжки и обрушиться с высоты своего ... на авторов, издателей или предлагающих читать эти книги библиотекарей. Примерно так.

Это я к чему? Запреты и попытки защитить детей от вредной информации до сих пор служили обществу неплохую службу. Из запрета на книги можно сделать программу продвижения чтения.

Так что продолжение следует. Впереди разговор с московскими школьниками о Неделе запрещенной книги. И о том, что они думают о взрослых, которые запрещают им что-то читать.

Редакция благодарит Всероссийский конкурс на лучшее литературное произведение для детей и юношества «Книгуру» за поддержку при работе над этим материалом.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202347547
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202332881