7 сентября 2018Литература
295

Вечный «Дивертисмент»

Юлия Яковлева о переиздании классической книги Вадима Гаевского

текст: Юлия Яковлева
Detailed_picture«Иван Грозный» Юрия Григоровича, 1980 г.© Александр Коньков / ТАСС

Под эгидой журнала «Сеанс» переиздана самая, вероятно, великая и спорная книга о балете из всех, что написаны по-русски: «Дивертисмент» Вадима Моисеевича Гаевского, появившийся на свет в 1981 году.

Спорная, конечно, не в тривиальном смысле: положение ее в истории русской культуры как раз бесспорно, блеск не потускнел за сорок лет, мысли не прокисли. Но вот вам доказательство: как только «Сеанс» объявил о выпуске, в Фейсбуке (где же еще) тотчас заварился спор — зачем издавать, какая ж это редкость, если запросто можно купить у букинистов издание 1981 года? И можно ли назвать издание новым, если нового в нем — по большому счету только дизайн и картинки? Вопросы закономерные, но главный редактор «Сеанса» Любовь Аркус обижалась и отбивалась: как будто ее обвиняли в том, что втюхивает осетрину второй свежести. А дальше, как и бывает обычно в Фейсбуке, начался «механический скандал» в духе Достоевского, когда — по известному выражению — уже не разобрать, где швейцар, где дубина, где генеральша.

Поэтому начнем историю с самого начала. С эпохи «позднего Брежнева». В 1981 году «Дивертисмент» издали, чтобы тут же изъять почти весь тираж, а редактора — Сергея Никулина — уволить (проморгал идеологическую диверсию, способствовал вылазке идейного врага). Сам же Гаевский вернулся на положение персоны нон грата, в котором находился более или менее постоянно все советское время.

© Сеанс, 2018

Сейчас, конечно, не представить, что такое надо написать в книге о балете, чтобы на нее бросился государственный людоед с топором. Особенно если книга про искусство, а не про политику, про танцы, а не про покровителей балерин, про спектакли, а не про воровство, взятки, растраты. Я Гаевского спросила. Он вообще — мастер диалогов «задай глупый вопрос — получи умный ответ»: я, например, даже спрашивала у него, почему в 1918 году большевики не разогнали балет ко всем чертям — императорское ведь искусство, Матильда ведь Кшесинская, — он и на это ответил. Ответил и в этот раз. В «Дивертисменте» критиковался балет хореографа Григоровича «Иван Грозный», где тиран и психопат был изображен с понимающим сочувствием, а возможным это сочувствие стало только на общем повороте «города Брежнева» к одобрению сталинизма — об этом Гаевский и написал. За это и последовала расправа. Людоеды любят проливать кровь, они не любят в нее потом наступать своей мозолистой пятой — «потом» людоеды любят цветочки, цыплят, котят. Примерно таким, кстати, был ответ Гаевского на вопрос, почему не разогнали балет в 1918 году, если и вам интересно: чтобы было куда пойти «потом».

В XVIII веке драматические оперы завершались дивертисментами (чтобы после страстей, серьезного, великого, высокого зритель плавно вынул вилку из розетки — и посмотрел «ножки»). «Дивертисмент» стал балетом, завершившим драматическую советскую оперу про травлю Пастернака, арест «Жизни и судьбы», преследование Синявского и Даниэля, эмиграцию Бродского, изгнание Солженицына. В 1982 году Брежнев умер, и старики, оттопыривающие зад под пальто, чтобы рукой в перчатке бросить песок на гроб, стали одним из моих первых детских воспоминаний (меня удивило: кто же в песке копается в перчатках?). А Вадима Моисеевича Гаевского мне суждено было узнать уже только как светило, профессора, учителя — и «Моисеича», страшно остроумного, смешливого, обаятельного и очень любимого всеми нами, студентами. Как ему удалось сохранить эту душевную легкость и счастливый нрав после долгих лет непризнания, остракизма и даже прямой травли — загадка. Но, как верно заметила Агата Кристи, счастливый нрав — лучшее, чем могут одарить смертного феи.

Это очень отличало его на фоне советских коллег, которых я уже застала стариками и старухами. О завистливом властолюбии стариков сам Гаевский, кстати, отлично написал в «Дивертисменте», говоря, правда, не о советской балетоведческой профессуре, а о «Лебедином озере». Советские писатели о балете были и правда странноватым табунком. Начать с того, что советский балет поощрял бездарность: он был так огромен, силен, прекрасен, он был как большая волшебная свинья, привалившись к теплому боку (а еще лучше — соску) которой, можно было сытно провести всю жизнь. На талант сразу налетали с клекотом. Повезло только Вере Красовской: она созревала от книги к книге, первые ее работы ничем не выделялись на общем бездарном фоне и никого не встревожили, но когда все спохватились, что проморгали талантливую соперницу, то было поздно: Красовская уже вошла в силу, и нападать на нее стало опасно — только так она сумела написать все, что написала. В этом табунке начинала и я — меня стали печатать, но испортить мне жизнь все еще было можно, я все еще была студенткой, и, когда меня окружили разъяренные старые куры, именно Гаевский ринулся спасать: он слишком хорошо помнил, как неприятно, когда тебя клюют.

Да, у меня нет и не было почтения к чужим сединам (однажды стану старухой и я, что с того?). Может быть, поэтому меня так поразило огромное несоответствие ничтожности предмета (балетная критика — нет, не так: балетная!!! критика!!!) и человеческих драм, там кипевших.

Например? Например, Валерия Чистякова. Вы о такой, поди, и не знаете. Она была не из худших. После того как в 1975-м из СССР бежал Барышников, бросила профессию. «Никому, кроме самой себя, хуже не сделала», — ворчала, рассказывая мне это, Вера Красовская, ценившая Чистякову. Но и сама Красовская вела себя как героиня классицистской драмы: решив стать ученым, критиком, искусствоведом, оставила мужа, к искусству отношения не имевшего, и сына, а соединяя жизнь с Давидом Золотницким, своим лучшим редактором и советчиком, сказала ему: я ухожу совсем, и ты тоже оставь жену и дочь — совсем. Ведь вперед звало нечто большее — амбициозное: многотомная история русского и европейского балета, которую она напишет в одиночку, но с Золотницким за спиной. Поразительное свершение — но и поразительная жертва. Может, все дело просто в том, что я — человек другой эпохи — из непуганых? Может быть, поэтому оба поступка мне одинаково непонятны, как непонятен Эдип, выкалывающий себе глаза. Впрочем, понятны, как говорится, головой: не зря цитадель науки о балете, ленинградский Институт истории искусств, называли Институтом испуганных интеллигентов. Балет не просто сочил жирное молоко из сосцов. Он предлагал бегство от действительности. В его райском саду можно было спрятаться от многого. Может быть, поэтому оно для них того стоило?..

Что удержало в профессии Гаевского, лучше всех написал он сам — когда писал о «Книге ликований» Акима Волынского: ожидание незнакомки. Нет-нет, не в тривиальном эротическом смысле (Гаевский много лет счастливо женат в самом романтическом стиле — стиле «Старосветских помещиков»). Сосредоточенный восторг грибника. Терпеливое волнение рыболова. Разве это может наскучить? И однажды на сцену перед вами выпорхнет Ульяна Лопаткина. Гаевский написал о ней лучше всех. И доказал, что не бывает великой балерины без великого балетного критика.

Советское время Гаевский провел на отшибе официальной тропы, которую топтали кандидаты и доктора наук, сотрудники НИИ, доценты, профессора, академики. Зато в последние два десятилетия написал много — и остался на высоте. Это поразительно. Потому что возраст отнимает искусство не только у танцовщиков: хорошими текстами даже и в 70 могут похвастаться очень немногие, а Гаевскому 12 ноября исполнится 90. Так что, в общем, идея переиздания «Дивертисмента» понятна: ну, старая книга, да, ну и что? Сейчас-то Гаевский пишет, и еще как. Мотором проекта выступил Павел Гершензон — лучший критик 1990-х, давно о балете писать бросивший. Его импульс очень понятен: издание «Дивертисмента» сейчас, в хорошем дизайне, с идеально подобранными иллюстрациями (вместо близоруких черно-белых фотоклякс 1981 года) — это простое признание факта, что книга эта по-прежнему жива. Не устарела. И что лучше Гаевского в жанре «эссе о балете» еще никто не выступил за минувшие сорок лет.

Вадим Гаевский. Дивертисмент. Судьбы классического балета. В 2 тт. — СПб.: Сеанс, 2018. 256 с., 384 с.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Разговор c оставшимсяВ разлуке
Разговор c оставшимся 

Мария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен

28 ноября 20242617
Столицы новой диаспоры: ТбилисиВ разлуке
Столицы новой диаспоры: Тбилиси 

Проект «В разлуке» начинает серию портретов больших городов, которые стали хабами для новой эмиграции. Первый разговор — о русском Тбилиси с историком и продюсером Дмитрием Споровым

22 ноября 20243500
Space is the place, space is the placeВ разлуке
Space is the place, space is the place 

Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах

14 октября 202411105
Разговор с невозвращенцем В разлуке
Разговор с невозвращенцем  

Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается

20 августа 202417687
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”»В разлуке
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”» 

Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым

6 июля 202421873
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границыВ разлуке
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границы 

Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова

7 июня 202427202
Письмо человеку ИксВ разлуке
Письмо человеку Икс 

Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»

21 мая 202427979