Еще одна сенсация фестивальной программы — новый фильм аргентинского режиссера, чье имя стало синонимом странного, медленного и гиперреалистического кино 2000-х. Последний полный метр Мартель («Женщина без головы») вышел в далеком 2008-м. И «Зама» — отзвук того прекрасного десятилетия, долетевшего до нас многократно усиленным эхом. Экранизация романа Антонио Ди Бенедетто, написанного в середине XX века, «Зама» рисует распадающийся, дисфункциональный мир ветхой империи, вступившей в кафкианскую (если не конрадовскую) стадию жестокого абсурда и деменции. Колониальный чиновник Диего Зама жаждет удрать из парагвайского захолустья (пыль, грязь и голоногие негры в камзолах как пародия на цивилизацию, в самый неожиданный момент в кабинеты местных чиновников входят ламы) в метрополию. Но между ним и королевской администрацией — не только Атлантика, но и океан бюрократической волокиты. Один губернатор сменяет другого, такого же бессмысленного и бесполезного, вновь и вновь приходят сообщения о поимке и казни разбойника Викуньи Порто — и вновь и вновь Порто проходит рейдом по отдаленным поместьям. В джунглях свирепо орут звери и трещат насекомые, в деревне им вторят звероподобные младенцы. Зама все чаще выпадает из знойной реальности в потусторонний мир, граница между явью и грезой истончается, и сквозь нее проходят мертвые женщины, племена бродячих слепцов, инфернальные индейцы (тут сама Мартель превращается в Николаса Виндинга Рефна) и вот, наконец, сам дьявол в обличье авантюриста с усиками! Да, трагические и волшебные трансформации мира и нарратива в «Заме» весьма радикальны, но будем надеяться, что десятилетия испытания зрителя малосюжетным и созерцательным кино не прошли даром. Сегодня эта текучая форма наконец-то перестала казаться вызывающе революционной (и самодостаточной) — так что он, зритель, может отважно вступить в ее мутные воды и разглядеть в них и смысл, и искусство, и чудо.
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»
Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся
19 октября 202327414Олег Кашин: «Ситуация вполне трагическая: есть зло, а на позиции добра непонятно кто»
Ни с теми, ни с этими. Известный журналист ищет пути между медийными лагерями и обвиняет оппозиционно-эмигрантский в предвзятости
10 октября 202348870Школа эмигрантов
Ландшафт сейчас и после войны
Жизнь вне «мы»
Слепые истории
Достоевский, Кундера и ответственность русской культуры
Дмитрий Бутрин: «Читатель сейчас хочет неправду»
Заместитель главного редактора ИД «Коммерсантъ» о работе в подцензурном пространстве, о миссии и о том, что ее подрывает, и об отсутствии аудитории, заинтересованной в правде о войне
4 сентября 202387538Лилия Яппарова: «У нас нет ни прошлого, ни будущего. Мы существуем только в настоящем»
Журналистка «Медузы» о работе в эмиграции, идентичности и о смутных перспективах на завтра и послезавтра
28 августа 202345428Надежда Папудогло: «Я прогнозирую полный упадок малых российских медиа»
Разговор с издателем «Мела» о плачевном состоянии медийного рынка, который экономика убьет быстрее, чем политика
9 августа 202329862Евгения Волункова: «Привилегии у тех, кто остался в России»
Главный редактор «Таких дел» о том, как взбивать сметану в масло, писать о людях вне зависимости от их ошибок, бороться за «глубинного» читателя и работать там, где очень трудно, но необходимо
12 июля 202357742Лола Тагаева: «Редакция в какой-то степени стала заменять государство»
Главный редактор «Верстки» о новой философии дистрибуции, опорных точках своей редакционной политики, механизмах успеха и о том, как просто ощутить свою миссию
19 июня 202338306