Запоздалый козырь

В Большой театр переселилась «Пиковая дама» Додина

текст: Екатерина Бирюкова
Detailed_picture© Дамир Юсупов / Большой театр

«Пиковая дама» — первый кураторский проект нового руководства Большого театра, первая постановка, придуманная уже Владимиром Уриным. Что и говорить, идеальное и нужное название для Исторической сцены (предыдущая — относительно недавняя — постановка Фокина — Плетнева, сделанная для Новой сцены, осталась в прошлой эпохе). Решение не экспериментировать впопыхах с постановщиками, которые еще непонятно как справятся с одним из главных текстов русской оперной традиции, а взять проверенную и уважаемую продукцию тоже можно понять. «Пиковая дама», приехавшая к нам на Театральную площадь, дом 1, — не абы кто, а та самая знаменитая «Пиковая дама» Додина—Боровского—Галузина, которая с конца 90-х прекрасно жила в Европе, изящно скандализируя публику вольным обращением режиссера с первоисточником, очаровывая интерьерами Обуховской больницы и сводя с ума великолепием сумасшествия Германа. Амстердам, Флоренция, Париж — вот места ее прежнего, вполне счастливого, обитания, последнее возобновление в парижской Бастилии было в 2012 году.

И вот теперь ей предложено скандализировать, очаровывать и сводить с ума Москву. Заодно Большой театр открывает российскому зрителю Льва Додина в качестве оперного режиссера. На Западе он поставил уже много опер, в России это дебют. Запоздалый, но все же козырь.

Всерьез описывать постановку, уже ставшую классикой, вроде странно, но придется. Итак — да, хрестоматийной фразы про полночь, которая близится, а Германа все нет, Лиза не поет. И в Зимней канавке не топится. И от Летнего сада — только намеки в виде копий античных статуй, и то в другой картине. И есть еще кое-какие вольности с текстом Модеста Чайковского, автора либретто. И «Искренность пастушки» поют совсем не те голоса, что написаны у Чайковского: например, «мой миленький дружок» вместо сопрано затягивает тенор Германа. (Почему-то именно на этом месте во время московской премьеры у зрителя в соседней ложе сдали нервы, и он ушел с бурчанием «надругательство над классикой».)

Но вообще этот волюнтаризм — совершенно логичное следствие авторского прочтения, очень цельного, честного, профессионального. И еще в нем чувствуется очень высокая концентрация свободы. Это не провокация, не кукиш в кармане, а именно свобода. Впрочем, режиссер трезво оценивает ситуацию с восприятием того, что он натворил. «Весь вопрос в том, насколько сам зритель — да простят меня люди, сидящие в зале, — пропитан штампами. Не только режиссеры, артисты, певцы заражены ими, но и зритель сильно заражен штампом, бациллой вторичности. Иногда зритель требует от художника того, что он, зритель, уже знает, и не хочет видеть ничего другого, кроме того, к чему он привык» — это интервью Додина каждый может прочитать в буклете к спектаклю.

© Дамир Юсупов / Большой театр

У Додина привычного лучше не искать. Имея за плечами знаменитые опыты Мейерхольда и Любимова—Шнитке, он тоже вступил в жесткий диалог с шедевром Чайковского. Он максимально спрямил оперу до демонстрации лишь искореженного внутреннего мира Германа, до истории его болезни. Отвлекаться на декоративные подробности, всех этих нянечек с детьми и екатерининских вельмож, нет, по его мнению, никакой необходимости. Линейный сюжет смят, как во сне. Все происходящее — воспоминания, фантазии и наваждения Германа, еще до первых тактов оркестрового вступления обнаруживаемого нами в больнице для душевнобольных — там, где Пушкин со своим героем прощается. От начала до конца на сцене стоит ржавая койка. Простое и одновременно головокружительное пространство, сочиненное Давидом Боровским, — больничные стены, иногда манящие больное воображение прекрасными миражами белокаменных колонн, лестниц и статуй. Вокруг Германа — врачи, пациенты, игроки-кукловоды во главе с Томским и две женщины. Одна — старуха-победительница, другая — молодая жертва. И та самая переосмысленная пастораль «Искренность пастушки», представленная у Додина в виде гротескной, подменной свадьбы, — очень важный эпизод в истории этого любовного треугольника из Германа, Графини и Лизы.

Самая щемящая сцена спектакля — последний жеманный танец Графини и Германа среди античных статуй. Самая жуткая — появление Пиковой дамы в халате главврача.

Роль заглавной героини Додиным максимально укрупнена, и без харизматичной представительницы старшего певческого поколения не обойтись. Такая есть — мариинская меццо Лариса Дядькова, и раньше певшая Графиню в додинском спектакле, не вызывает вопросов. На роль Лизы найдена европейская носительница русского языка, выпускница Берлинской хохшуле Эвелина Добрачева, допевающая ее не без напряжения. Александр Касьянов, оказавшийся приятной находкой в прошлогодней туристической костюмной «Царской невесте» Большого театра, не стал здесь заметным игроком. Зато Станислав Куфлюк из Краковской оперы в качестве Елецкого после своей мелодичной арии заслуженно добился аплодисментов у подмороженной и опешившей премьерной публики.

© Дамир Юсупов / Большой театр

Прием додинского спектакля был осторожно-сдержанный — даже несмотря на выразительную горячность оркестра. За пульт на эту ответственную продукцию Большой театр пригласил Михаила Юровского, главу дирижерской династии, оба сына которого — и Владимир, и Дмитрий — в свое время работали с этим спектаклем (также его дирижерами были Семен Бычков и Геннадий Рождественский).

Но сколько ни ходи вокруг да около, от главного вопроса — кто поет Германа — не уйти. Спектакль Додина был слеплен 17 лет назад на главного (по крайней мере, в то время) Германа в мире — Владимира Галузина, прекрасного певца и мощного актера, лучшего певца азартных игр и безумия на оперной сцене (среди его фирменных партий — еще прокофьевский Алексей из «Игрока»). И все это время он был практически бессменным исполнителем этой чудовищно сложной роли, к общеизвестным вокальным трудностям которой по воле режиссера добавляется еще необходимость оставаться на сцене от первого до последнего такта.

Премьеру в Москве тоже пел Галузин — мастерски и расчетливо. Премьерная серия вроде вся идет с ним, хотя состав вывешивается на сайте театра только непосредственно в день спектакля. Сквозняки и аллергии, простуды и мучительный вопрос, сколько еще времени 59-летний тенор будет тащить эту лямку, неизбежно входят составной частью в долгий миф об этой постановке. В мае заявлена следующая серия «Пиковых дам», и Большой театр уверяет в наличии второго состава. Но мы-то знаем, что конкурент у Галузина в этой партии только один — он же сам на записи парижской версии спектакля.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202320739
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202325850