Василий Бархатов: «Очеловечить “Русалку”»

Постановщик главной в нынешнем сезоне оперной премьеры Мариинского театра — о современном прочтении классической партитуры Александра Даргомыжского

текст: Дмитрий Ренанский
Detailed_picture© ИТАР-ТАСС

24 мая в Петербурге на открытии двадцать первого по счету фестиваля «Звезды белых ночей» Мариинский театр представит, пожалуй, ключевую свою оперную премьеру нынешнего сезона — «Русалку» Александра Даргомыжского в постановке ВАСИЛИЯ БАРХАТОВА. COLTA.RU публикует фрагмент буклета к спектаклю — беседу режиссера с ДМИТРИЕМ РЕНАНСКИМ.

В отечественной музыкальной историографии (равно как и в историософии) за «Русалкой» закрепилась репутация сочинения невероятного таланта и такой же стилистической неоднородности. Сам Даргомыжский вроде бы признавался, что писал реалистическую оперу, в которой «звук напрямую выражает слово», однако, чтобы решить эту задачу, ему почему-то понадобилось обратиться к национальной вариации традиционного для европейского романтизма сюжета о брошенной женихом и утопившейся девушке...

— Сочиняя «Русалку», Даргомыжский и в самом деле не мог, на мой взгляд, определиться, кем же он все-таки является — русским композитором, осуществляющим революцию на оперной сцене, или восторженным неофитом, пытливым исследователем западного музыкального театра, стремящимся абсорбировать в собственной партитуре все множество впечатлений от столкновений с европейской оперной классикой. Стилистика «Русалки» действительно на редкость неоднородна — в ней есть, с одной стороны, народные хоры, которые можно было бы представить в любой другой русской опере, с другой — эпизоды, словно бы заимствованные из саундтреков к кино Дэвида Линча. При этом мне казалось принципиально неверным прибегать к купированию тех или иных номеров партитуры Даргомыжского — и вовсе не по причине какого-то особого пиетета к автору. Несмотря на эклектичность музыкального языка, в «Русалке» есть своя драматургическая логика, свой драматургический код — линия каждого персонажа идеально выстроена, индивидуальности героев тщательно простроены композитором и не теряются даже в масштабных ансамблевых сценах.

За «Русалкой» закрепилась слава одного из главных названий русского оперного пантеона — не в последнюю очередь благодаря блиставшему в партии Мельника Федору Шаляпину. При этом ставилась партитура Даргомыжского крайне редко и неохотно: предыдущая постановка в Мариинском театре датируется, к примеру, 1951 годом — да и та сошла с репертуара в рекордно быстрые сроки. Нынешнее возвращение «Русалки» в репертуар — предложение театра или твое ноу-хау?

— С идеей поставить «Русалку» я носился несколько лет — когда у тебя рождается личное видение того или иного оперного сюжета, ты просто не можешь не поделиться им с другими.

[caption id="attachment_22808" align="aligncenter" width="380"]РИА «Новости» Федор Шаляпин в роли Мельника в опере «Русалка»[/caption]

Чем «Русалка» привлекла тебя сегодня?

— Историей о том, как среднестатистический совестливый мужчина попытался бросить одну из своих женщин, а та напоследок решила пойти ва-банк и соврала ему (а у Даргомыжского это вполне ясно прописано), что ждет от него ребенка. Услышав невнятные мужские слова, которые принято говорить в подобных случаях, — «я вас не оставлю, буду помогать материально, все будет хорошо», — она поступает так, как обычно поступают в аналогичных ситуациях эгоистичные и недобрые девушки: кончает с собой. Среднестатистическому совестливому мужчине не остается ничего, кроме как испытывать себя на прочность — насколько долго он сможет прожить с осознанием того, что из-за него ушла из жизни беременная женщина.

Помнится, в начале работы над спектаклем ты декларировал намерение изъять из партитуры Даргомыжского всю ее мистику, всю фантастическую подоплеку — иными словами, поставить «Русалку» без русалок. Как это желание согласуется с конкретными сюжетными обстоятельствами оперы?

— Для меня это никакая не фантастическая опера, а бытовая психологическая драма, ключевой предмет которой — человеческие взаимоотношения. И, положа руку на сердце, нет в партитуре «Русалки» никакой особой мистики — каждому жесту Даргомыжского можно найти вполне себе жизненную мотивировку. Ну, поют на свадьбе тоскливую песню про русалок — но разве на русской свадьбе всем рано или поздно не хочется спеть что-нибудь тоскливое, так почему бы не спеть про превратившуюся в русалку утопленницу? Это такая же абстракция, условность, как, скажем, песня про замерзающего в степи ямщика. Мне было интересно посмотреть на события «Русалки» глазами Князя — часть действия спектакля будет разворачиваться словно бы в его голове. Это история человека, склонного видеть во всем, что происходит вокруг, отражение собственной трагедии: в каждой песне, которую он слышит, в каждом разговоре, вольным или невольным свидетелем которого он становится. С этим грузом он сидит за столом на собственной свадьбе, этот же груз не дает ему выйти из собственной комнаты в третьем акте спектакля — ни на какой берег озера Князь, естественно, не едет: за стеной нелюбимая жена, и тут его наконец находит Мельник — приехавший, чтобы мстить. Отцовская месть — страшная, разъедающая, долговременная. Она — как радиация: с годами становится только опаснее. Это я люблю в «Русалке» больше всего: тоскливость и красоту человеческой болезненности.

[caption id="attachment_22809" align="aligncenter" width="500"]© Мариинский театр Макет декораций «Русалка»[/caption]

Считанные попытки встроить произведения отечественного оперного канона XIX века в современный театральный контекст, предпринимавшиеся в России и на Западе в последние годы, чаще всего оборачивались неудачей — морфология оперных подлинников не выдерживала груза режиссерских конструкций. Редуцируя фантастический план «Русалки», не боишься ли ты, что разрушаешь тем самым несущую стену в драматургии партитуры Даргомыжского?

— Проблема эта, на мой взгляд, сугубо стилистическая. Сочиняя спектакль, я отдавал себе отчет в том, что историю «Русалки» вполне можно было бы разыграть в декорациях квартиры на каком-нибудь Литейном проспекте. Историю — можно, музыку Даргомыжского — никогда. Это была бы чудовищная неправда. Герои нашего спектакля будут одеты в костюмы эпохи рубежа XIX и XX веков, хотя сама история, на самом деле, могла произойти когда и где угодно. Согласись, что и Пушкин, и Даргомыжский писали «Русалку» вовсе не про женщин с хвостами, а про мужскую совесть, вину, месть — ведь правда? Задача композитора — зашифровать в художественном тексте тот или иной код, мое дело — этот код разгадать. В данном случае моей ключевой задачей было очеловечить «Русалку».


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Разговор c оставшимсяВ разлуке
Разговор c оставшимся 

Мария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен

28 ноября 20242484
Столицы новой диаспоры: ТбилисиВ разлуке
Столицы новой диаспоры: Тбилиси 

Проект «В разлуке» начинает серию портретов больших городов, которые стали хабами для новой эмиграции. Первый разговор — о русском Тбилиси с историком и продюсером Дмитрием Споровым

22 ноября 20243367
Space is the place, space is the placeВ разлуке
Space is the place, space is the place 

Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах

14 октября 202410993
Разговор с невозвращенцем В разлуке
Разговор с невозвращенцем  

Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается

20 августа 202417576
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”»В разлуке
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”» 

Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым

6 июля 202421768
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границыВ разлуке
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границы 

Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова

7 июня 202427095
Письмо человеку ИксВ разлуке
Письмо человеку Икс 

Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»

21 мая 202427931