11 августа 2014Академическая музыка
187

Жизнь до Освенцима

Мировая премьера оперы про погибшую в газовой камере художницу Шарлотту Саломон

текст: Алексей Мокроусов
Detailed_picture© Salzburger Festspiele / Ruth Walz

Главным современным композитором в Зальцбурге наряду с Вольфгангом Римом стал в этом году 53-летний француз Марк-Андре Дальбави. Произведения известного представителя «спектральной музыки», порожденной идеями Мессиана, Штокхаузена и Лигети (один из основателей движения назвал их Святой Троицей), звучат в нескольких концертах. Так, в программу Венского радиосимфонического оркестра под управлением новой звезды Корнелиуса Майстера вошли «Источник взгляда» («La Source d'un Regard» (2007), пьеса-приношение Оливье Мессиану) и сонеты средневековой поэтессы Луизы Лабе для контратенора и оркестра (2008). Сонеты посвящены Филиппу Жарусски, он и исполнил их на фестивале.

В 2010 году в Цюрихе поставили первую оперу Дальбави «Джезуальдо». Она посвящена легендарному композитору-убийце, жившему в XVI веке и ставшему культовой фигурой в искусстве века XX. Тогдашнему интенданту Зальцбурга Александру Перейре опера, видимо, понравилась, и в этом году Зальцбург показывает заказанную фестивалем «Шарлотту Саломон». Новая опера посвящена еврейской художнице из Берлина, пытавшейся спастись от нацистов у французских родственников и погибшей в Освенциме. Работа над партитурой завершилась за несколько дней до начала репетиций.

© Salzburger Festspiele / Ruth Walz

В последние годы наследие Шарлотты Саломон (1917—1943) стало широко известно благодаря множеству выставок, ее работы показывали даже на последней «Документе» в Касселе, посвященной современному искусству: выше признания для художника прошлого не существует. При жизни дела обстояли иначе. Несмотря на еврейское происхождение, девушке удалось поступить в Высшую художественную школу в Берлине (отец, врач-еврей, был участником Первой мировой и подпадал под действие т.н. привилегий для ветеранов). Но ее победу на учебном конкурсе аннулировали из-за ее происхождения. После этого Шарлотта бросила учебу.

Попытки ассимиляции обернулись трагедией, общество, к которому она и ее семья принадлежали от рождения, вдруг решило вычеркнуть из своей истории миллионы людей. Большинство графических работ Саломон возникло в конце 30-х — начале 40-х. В серии гуашей она рассказывает историю жизни, своего романа с учителем вокала ее мачехи (в которую она и сама была влюблена), описывает пережитое в Берлине после прихода нацистов к власти, изгнание на Лазурный Берег, пребывание во французском концлагере Гюрс, куда она была интернирована как еврейка.

© Salzburger Festspiele / Ruth Walz

Рисунки сопровождаются пояснительными текстами, вписанными в общую композицию, отчего они становятся похожи на огромный драматический комикс; здесь часто упоминается музыка, подходящая к тем или иным фрагментам, словно автор думал о постановке. 796 листов художница собрала в определенной последовательности, озаглавив «Жизнь? Или театр?», они выглядят как готовая пьеса или киносценарий. Сегодня эти гуаши хранятся в Еврейском музее Амстердама.

Такая судьба — еще один аргумент к утверждению Адорно о невозможности поэзии после Освенцима. Она способна подавить любого либреттиста. От первой версии либретто и от автора, слишком буквально занявшегося описанием судьбы Саломон, пришлось отказаться. Итоговый текст появился лишь за девять месяцев до премьеры. Либретто Барбары Хонигман фокусируется на истории первой любви к отъявленному эгоцентрику Амадеусу Даберлону (его поет канадский тенор Фредерик Антун) и истории семьи. Мать и бабушка Шарлотты покончили жизнь самоубийством. Образ Шарлотты на сцене двоится: в спектакле Люка Бонди ее играет блистательный дуэт — драматическая актриса Йоханна Вокалек из венского Бургтеатра и французская меццо-сопрано Марианна Кребасса. Точнее, они играют двух Шарлотт: Вокалек (она известна, в частности, ролью Гудрун Энслин в фильме «Комплекс Баадера—Майнхоф») читает немецкий текст от имени Шарлотты Саломон, Кребасса поет франкоязычную партию Шарлотты Кан (Кан — фамилия отца художницы).

© Salzburger Festspiele / Ruth Walz

Сцена Felsenreitschule разбита на 12 больших и малых комнат-пространств, где разыгрываются быстро меняющиеся сценки (художник Йоханнес Шюц много работал с Юргеном Гошем и Роландом Шиммельпфеннигом). На белые стены проецируются вдохновленные экспрессионистами и приближающиеся к комиксу работы Саломон — иногда кажется, что музыка Дальбави больше в диалоге с ними, чем с либретто, прозаические фрагменты которого все же угрожают музыкальному пространству. В какой-то момент перегородки исчезают, вытянутая в длину сцена оказывается залита светом. Ясности взгляда соответствует ясность музыки. В ней много цитат, как переработанных, так и прямых. Например, арию «L'amour» из «Кармен» Бизе, которую поет мачеха Паулинка (меццо-сопрано Анаик Морель), можно услышать и живьем, и в исторической записи (мачеха была известной певицей, ее голос сохранили пластинки). Звучат и еврейские мотивы, и нацистские мелодии.

© Salzburger Festspiele / Ruth Walz

Дирижер — как и в Цюрихе, Дальбави сам встал за пульт своего произведения — извлекает из зальцбургского оркестра Моцартеум то импрессионистичную легкость, то додекафонную бескрайность. Такое сочетание эпох и стилей, выглядящее как оммаж не только отдельно взятой жизни, но и культуре в целом, понравилось бы Жерару Мортье, чьей памяти посвящена постановка.

Опера не рассказывает о финале жизни Саломон, появляющийся в виде титров текст неполон. В 1943-м она вышла замуж за австрийского врача Александра Наглера. Вскоре добропорядочные французские граждане выдали молодоженов гестаповцам, пару арестовали и депортировали сперва в Дранси, а затем в Освенцим. Вероятно, сразу же по прибытии Шарлотту отправили в газовую камеру. Она была на пятом месяце беременности.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202353111
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202337172