Фортепианный ад

Дон Жуан еще как-то справляется с женщинами, но пасует перед полчищем пианин. Премьера в «Стасике»

текст: Екатерина Бирюкова
Detailed_picture© Музыкальный театр им. Станиславского и Немировича-Данченко

Вслед за моцартовской премьерой Большого аналогичное событие произошло во втором по рангу московском театре — имени Станиславского и Немировича-Данченко. Еще один шедевр из трилогии на либретто да Понте — «Дон Жуан». Еще один грамотный и блистательно-аккуратный молодой западный профи за пультом (а также за клавесином) — англичанин Уильям Лейси, успешный союз которого с театром начался два года назад, во время бриттеновского «Сна в летнюю ночь». Солисты свои, даже два состава, они очень стараются, самая похвальная работа в том составе, что видела я, — Мария Макеева в роли Донны Анны. Ну что ж, Моцарт — уже не совсем чужой композитор для российской столицы.

Режиссерскую сторону дела взял на себя худрук театра Александр Титель, но его работа не так бросается в глаза, как сценографическое решение литовца Адомаса Яцовскиса. Это решение невозможно не заметить и не прилепить навсегда к новой продукции в качестве запоминающегося ярлыка. Основная декорация — отвесная стена-лестница из 30 старинных пианино, выступающих из темноты своими балясинами и уступами клавиатур, поблескивающая канделябрами и пугающая изувеченными внутренностями. Эффектный арт-объект с небольшим объемом прикладных сценических возможностей: можно романтично взмахнуть руками над клавишами, можно кое-как примоститься на закрытой крышке инструмента. Но зато главная его функция — ого-го какая. В финале надвигающийся из глубины сцены кладбищенский фортепианный массив, по которому карабкается Дон Жуан, становится дверью в преисподнюю, куда тот сквозь пустое музыкальное нутро в конце концов и проваливается. Вот он, гроб с музыкой.

Впрочем, иногда, чтобы не надоедать зрителю, фортепианная стена поворачивается своей оборотной стороной, облепленной зрелым искусственным виноградом — немудрящая аллегория греха сладострастия. Но эта тема в спектакле как раз менее впечатляющая.

© Музыкальный театр им. Станиславского и Немировича-Данченко

Вообще-то Дон Жуан, конечно, не просто бабник, а очень сложный персонаж, устраивающий всем остальным героям оперы испытание свободой, которое никто из них не проходит. В этой фигуре много уровней. Но в данном случае считывается только самый верхний. Дон Жуан в элегантном исполнении Дмитрия Зуева молод, строен, без шляпы похож на Максима Галкина, в шляпе — на Боярского. Плохо ли? Никакого когнитивного диссонанса все три женских персонажа, помещенных Моцартом и да Понте между долгом и страстью, любовью и ненавистью, чувством и разумом, свободой и общественными ограничениями, на сей раз, похоже, не испытывают. Папа или жених — это одно. Сексуальный объект в шляпе — это совсем-совсем другое. Если и есть какая проблема у Донны Анны, Донны Эльвиры и Церлины — то она только в том, как бы его поделить. Да здравствует свобода? Какая такая свобода? Берешь бутылку — вот тебе и вся свобода.

Пьют в спектакле много, особенно в первом действии, — но без удали, а скорее так, знаете ли, чтобы снять скованность. Вокруг алкоголя выстроена и одна из удачных режиссерских придумок: Дон Жуан, особенно не заморачиваясь ухаживанием, технично обливает вином Церлину в свадебном наряде, которой приходится тут же его снять для просушки. Но в обратную сторону этот прием уже не работает: обученная Церлина еще раз обливает все то же платье в целях примирения с взревновавшим женихом Мазетто, однако тот удовлетворяется бутылкой, а платье уже можно и вовсе не снимать. Такая грустная, выразительная, хоть и какая-то совсем не моцартовская история.

Но она — скорее исключение, чем правило, в этом спектакле, в целом довольно статичном. Вследствие чего он то и дело превращается в этакий бутерброд из безжизненных речитативов; их надо как-то перетерпеть в надежде на красивую арию, которая, впрочем, не факт, что будет совсем уж безукоризненно исполнена.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202353289
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202337241