На клеточном уровне

«Cellular Songs» Мередит Монк покажут в кино

текст: Ника Пархомовская
Detailed_picture© Julieta Cervantes

11 июля те, кто не смог попасть на «Песни клетки» — резонансный перформанс классика междисциплинарного искусства Мередит Монк, недавно прошедший в рамках Дягилевского фестиваля, — смогут наверстать упущенное. Специально для всех поклонников авангарда в Петербурге и Москве «КАРО.Арт» совместно с Дягилевским фестивалем и Пермской оперой организует единственные в своем роде (повторять их действительно не планируется) кинопоказы. Почему смотреть и слушать «Песни клетки» («Cellular Songs») обязательно, чем они отличаются от других проектов Мередит Монк и на что обратить особое внимание при просмотре, рассказывает побывавшая на российской премьере перформанса Ника Пархомовская.

В музыкальной программе прошедшего в Перми Дягилевского фестиваля было много ярких событий. Но выступление живой легенды Мередит Монк особенно выделялось даже в их ряду. Обычно словосочетание «живая легенда» — это либо преувеличение, либо игра словами, но в случае с Монк это всего лишь констатация факта. О ней говорят как об одном из главных ныне живущих композиторов, ее ставят в один ряд с Филипом Глассом и Стивом Райхом, ее концерты и перформансы растиражированы на видео, а сама она считается настоящей звездой современного искусства.

Самой Монк все эти слова кажутся напыщенными и нелепыми: она высмеивает любые подобострастие и чванливость. Скромная трудяга, демократка по сути, а не для вида, она охотно говорит с каждым, кто готов слушать. Видно, что абсолютная открытость дается Монк непросто (во-первых, она уже не так молода, как прежде, — этого никогда не скажешь, но в прошлом году вечно юной Мередит стукнуло семьдесят пять; во-вторых, желающих прикоснуться к легенде — иногда и в буквальном смысле — хоть отбавляй), но она никому не отказывает в разговоре и даже помощи. За завтраком в ресторане пермской гостиницы вокруг нее роились толпы страждущих, и со всеми Монк была готова поделиться энергией и вдохновением, всем дать совет или ответить на вопрос. В этом не было ни сектантства, ни миссионерства, ни позы, одно только спокойное величие.

© Julieta Cervantes

Эти два слова, пожалуй, лучше всего характеризуют то, чем является и что делает Монк. С одной стороны, она совершенно спокойна и сбалансирована (долгие часы, дни, месяцы и годы медитации явно сделали свое дело), с другой — отзывчива и эмоциональна, но отнюдь не равнодушна, как нередко бывает с «профессиональными йогами»: Монк искренне радуется встрече с приятными ей людьми, заливаясь теплым и прозрачным, как звук колокольчика, смехом; с интересом расспрашивает, как идут дела, и крепко обнимается при прощании. Словом, она не только на сцене, но и в жизни обладает редчайшим умением постоянно быть здесь и сейчас, включаться моментально, с пол-оборота, а не в случае крайней необходимости и при этом экономно расходовать ресурсы и не вкладывать энергию в пустоту (чем страдает большинство из нас).

В своем искусстве Монк так же аскетична и непосредственна, как в поведении. Ее музыка — предельно честное «я-высказывание» в том смысле, что Монк всегда пишет и поет про то, что волнует ее в данный момент. В последнее время, например, ее всерьез заботит проблема болезней, старения, наследственности и наследия. Неудивительно, что после выхода получившего номинацию на «Грэмми» альбома «От лица Природы» («On Behalf of Nature» (2016)) Монк продолжила исследовать взаимоотношения человека с окружающей средой и то, как социальные процессы отражаются на физиологических (и наоборот). Она стала читать про рак, и ее заинтересовала такая малоизученная художниками, но важная для ученых всего мира вещь, как клетка, — по словам Монк, умная, загадочная, живучая и удивительно прагматичная.

Для того чтобы спеть и сыграть клетку, Монк-композитору понадобилось много экспериментировать с громкостью и частотой, работать с различными вокальными техниками и инструментами. В полуторачасовых «Песнях клетки» звук сначала разнимается на части, а затем очень бережно и искусно соединяется в одно целое. В итоге на наших глазах (и в наших ушах) происходит удивительное: звук будто бы рождается заново, сначала делясь и расщепляясь, а затем мутируя и вступая в новые комбинации и связи. Только, в отличие от клетки, звук у Монк всегда чист и здоров, в нем нет боли, смерти и надрыва.

© Julieta Cervantes

По сравнению с другими «гвоздями» музыкально-театральной программы фестиваля (драматической ораторией «Жанна на костре» Кастеллуччи—Курентзиса, технологичной фантазией «Иглы и опиум» Робера Лепажа, танц-спектаклем «Не спать» Алена Плателя) перформанс «Песни клетки», показанный в пермском дворце спорта «Орленок», оказался на удивление здоров. В нем нет ничего мучительного и страшного: даже говоря об энергии разрушения, Мередит Монк умудряется оставаться абсолютно прозрачной, не пропуская сквозь свой фирменный свет ни одного темного луча. Вместе с квартетом более молодых подруг она радуется звуку, пробует его на вкус, хохочет, плачет, но все это без малейшей истерики, без сожалений и всхлипываний. Она весело припевает, что умна, уверена в себе и красива (а потом в кулуарах признается, что хотела разучить этот вокальный эпизод по-русски, чтобы все женщины в зале разделили ее энтузиазм). Ее верная подруга и соратница Эллен Фишер производит хитрые манипуляции на табурете (простые табуретки — единственные декорация и реквизит) и дает сеанс одновременного танца и звукоизвлечения в горизонтальной плоскости. Опытная Кэти Джейссингер выпевает высокие, почти «детские» (в следующий раз Монк обещает обязательно привлечь к репетициям детский хор), ноты так, что хочется взлететь, а Джо Стюарт, наоборот, специализируется на низких, вызывая немедленное желание «заземлиться».

Квадрат импровизированной сцены строго расчерчен (его границы обозначают края серого танцевального линолеума), партитура тоже продумана до мелочей, костюмы исполнительниц стерильны и бесполы (широкие белоснежные робы, напоминающие конструктивистскую «прозодежду» 1920-х, в сочетании с тяжелыми черными ботинками), лица бесстрастны, свет утилитарен, а специально снятое видео практически лишено сюжета, но все вместе они вызывают одно-единственное желание — жить. Монк каким-то одной ей ведомым образом пробуждает своей музыкой — да и всем перформансом в целом — энергию и скрытые ресурсы, мотивирует и заряжает. Она щедро делится своим спокойным величием, сполна одаривая им всех и каждого, и это уже личное дело зрителя, захочет ли он воспользоваться неожиданным подарком.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202353268
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202337235