Холодное лето семнадцатого года

Снегурочка в Большом театре растаяла не от любви, а от слишком мощных осветительных приборов

текст: Екатерина Бирюкова
Detailed_picture© Дамир Юсупов / Большой театр

Много лет назад страну постигла какая-то техногенная катастрофа. Что за страна — понятно. Поломанные ошметки до боли узнаваемой прошлой жизни — макушки линий электропередачи, люльки с колеса обозрения, одинокий, никуда не едущий вагон электрички — криво торчат из стерильно-нежилого пространства сцены. Назначение этих предметов давно забыто. Жизнь среди них груба и неопрятна, даже можно сказать — это и не жизнь вовсе. Всевозможные физические и психические недуги поражают население. Холодно, люди, замотанные в одеяла, греют руки над костерками в ржавых бочках. Все время идет снег. Уже кончилась зима, уже весну вроде как должно сменить лето, а он все идет и идет.

Такова новая «Снегурочка», поставленная на Исторической сцене Большого командой соседей из театра Станиславского и Немировича-Данченко — режиссером Александром Тителем и сценографом Владимиром Арефьевым. Сказке сказано категорическое «нет». Тристановской теме любви-смерти — тоже. «Да» сказано мрачной антиутопии с намеком на то, что не так уж она далека от нас. Из прошлых работ Тителя больше всего вспоминается екатеринбургский «Борис Годунов», но тот спектакль сложился удачнее.

Почему царь Берендей одноглазый? Он родственник Вотана или Кутузова?

Здесь же намерения понятны, но подробности не прояснены, и многие детали остаются загадками. Почему у Снегурочки забинтована рука? И кого она все-таки любит — Леля или Мизгиря? Почему царь Берендей одноглазый? Он родственник Вотана или Кутузова? Он — эпицентр зла, окруженный охраной в спецодежде, или все понимающий, но беспомощный правитель (в режиссерской аннотации он, между прочим, назван «интеллигентом»)? По какому принципу сделаны многочисленные заковыристые купюры, словно вырезанные маникюрными ножницами? И является ли придуманный для спектакля климатический коллапс еще чем-то кроме декоративного фона?

Словом, вопросов много. К тому же некомфортно «фонит» предельно проработанная «Снегурочка» Чернякова, появившаяся практически параллельно (не только на парижской сцене, но и в общедоступной сети).

© Дамир Юсупов / Большой театр

Некоторое температурное разнообразие вносят утлый парник рядом с жилплощадью Берендея (но он никак не задействован в спектакле) и кривая банька во владениях Весны (появление на снегу босоногих девиц, закутанных в банные полотенца, таким образом, оправданно, хотя похлестывать себя березовым веником они почему-то предпочитают не внутри парилки, а снаружи). В финале мучительное ожидание Ярилы-солнца разрешается немудреным, хорошо в России известным потемкинским способом — на сцену вывозят кривую и неказистую, но все-таки работающую конструкцию из софитов. От яркого искусственного освещения Снегурочке, а за ней и Мизгирю становится смертельно плохо, берендеев народ, скинув одеяла, шапки и верхнюю одежду, веселится так же малоприятно, как и прежде, но в целом весь этот апокалипсис сегодня так никуда и не выруливает.

Деликатный, задумчивый и довольно равнодушный оркестр под управлением Тугана Сохиева тоже не способствует тому, чтобы в спектакле затеплилась какая-то жизнь. Хотя в нем задействовано много молодых солистов, и есть хорошие вокальные работы: например, в одном из премьерных составов — Алексей Неклюдов (Берендей), Анна Бондаревская (Лель), Мария Лобанова (Купава). Тем не менее с очередной попыткой заселить старую сцену новой классикой Большой театр поздравить сложно.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202320799
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202325919