26 февраля 2014Литература
218

Вразумить урбаниста

Станислав Львовский о книге Витольда Рыбчинского «Городской конструктор»

текст: Станислав Львовский
Detailed_picture© Colta.ru

Витольд Рыбчинский — один из самых известных мировых урбанистов-теоретиков. Будучи представителем академической среды и автором более трехсот научных статей, посвященных архитектуре, жилищному строительству и технологиям, он не чурается при этом и более легкомысленных, что ли, жанров: Рыбчинский в разное время вел или ведет колонки в Slate, в Atlantic Monthly и даже пишет в New Yorker. Кроме того, Рыбчинский пишет книги. Помимо той, о которой сегодня, собственно, речь, наиболее известны, наверное, «Дом» и «Городская жизнь».

И эти два текста, и только что вышедший по-русски «Городской конструктор» проходят некоторым образом по ведомству истории идей. Собственно, автор не скрывается. «Дом» снабжен подзаголовком «Краткая история идеи», а «Городской конструктор» полностью называется «Городской конструктор. Идеи и города». Рыбчинского-ученого интересуют архитектура, среда, урбанистика. Рыбчинского — популярного автора non-fiction интересует история идей и представлений об архитектуре, среде, урбанистике. Читатель Рыбчинского получает, таким образом, «два по цене одного»: историка-популяризатора, работающего с предметом изучения другой его ипостаси — то есть ученого.

© Strelka Press

Слова «теоретик» и «историк» здесь, конечно, создают не совсем верное впечатление. «Городской конструктор» представляет собой далеко не только теоретический или, так сказать, историографический интерес. Изрядное место в книге занимают case studies. Так, отдельная глава посвящена, например, «эффекту Бильбао» — а точнее, тому, что Рыбчинский описывает как антагонизм между сегодняшней «модой на “иконическую” точечную застройку» и последовательным, системным проектированием городской среды. В другой главе довольно подробно описаны принципы, использованные планировщиками при создании израильского Модиина, построенного совсем недавно — в начале девяностых.

Однако основным сюжетом книги оказывается жизнь (и борьба) идей главных американских урбанистов и архитекторов прошлого века: Льюиса Мамфорда, Джейн Джекобс, Фрэнка Ллойда Райта — и многих других. По мнению Рыбчинского, лицо американской урбанистики определили и в значительной степени продолжают определять три главные идеи. Первая — «гражданское искусство» Чарльза Малфорда Робинсона, обращавшего особое внимание на эстетические параметры городской среды и выступавшего за плановое развитие. Вторая — идея города-сада, которую Рыбчинский возводит к англичанину Эбенизеру Говарду. Последний не был ни архитектором, ни урбанистом — да и вообще не совсем понятно, кем был: как пишет Рыбчинский, Говард «обожал новшества, особенно пишущие машинки, интересовался спиритизмом, выучил эсперанто и стал активным членом местного дискуссионного клуба, где познакомился с социалистом Сиднеем Вэббом и молодым Джорджем Бернардом Шоу». Так или иначе, этот интеллектуал с неопределенным родом занятий написал важный для нашего сюжета текст, а именно — небольшую книгу под названием «Завтрашний день: мирный путь к истинной реформе». Работа эта представляла собой детальный проект нового города — собственно, «города-сада», сочетающего в себе преимущества городской и сельской жизни, а «подробное экономическое обоснование проекта основывалось на трех тезисах: во-первых, вся земля в городе должна принадлежать государственной корпорации; во-вторых, задача этой корпорации — скупать дешевые сельскохозяйственные земли, возделывать их и вкладывать полученные доходы в развитие нового города; и, в-третьих, население города не должно превышать 32 000 человек». Третья ключевая идея также принадлежит иностранцу — речь идет о принципе зонирования, согласно которому «в современном городе не должно быть смешения разных видов деятельности, он станет упорядоченным, логичным, спланированным». Далее Рыбчинский подробно описывает масштабную атаку на представления о благотворности планирования, предпринятую в самом начале шестидесятых Джейн Джекобс, автором «Жизни и смерти больших американских городов», и полемику, в которую вступил с ней историк, социолог и философ Льюис Мамфорд. Он отдавал Джекобс «должное как проницательному наблюдателю городской жизни (“никто не может превзойти ее в понимании сложного устройства мегаполиса”)», но не соглашался с ее категорическим неприятием городского планирования вообще, как идеи. Затем Рыбчинский переходит к следующей главе истории идей о городах — а именно к полемике Фрэнка Ллойда Райта с Ле Корбюзье. Вслед за этим автор в нескольких главах весьма подробно, на самых разных примерах (торговые центры, набережные, уже упомянутый «эффект Бильбао») разбирает динамику отношений между «урбанистикой спроса» и «урбанистикой предложения» — или, условно говоря, между авторитарным (top-down) и либеральным (bottom-up) подходами к развитию городов. Последние три главы посвящены осмыслению имеющегося исторического опыта: Рыбчинский пытается понять, «в каких городах мы хотим жить» и «какие города нам нужны».

Рыбчинский полагает, что успешное городское планирование характеризуется отказом от крайностей — как авторитарно-модернистского, так и анархического толка.

«Городской конструктор» скорее всего разочарует тех, кто ищет в современной урбанистике каких-то совсем уж неожиданных идей и радикальных подходов. Кажется, именно интерес Рыбчинского к истории идей в этой сфере сообщает его собственным предложениям свойства осторожности и взвешенности. Автор книги — классический сторонник «срединного пути», пусть и не в буддийском смысле. Рыбчинский полагает, что успешное городское планирование характеризуется отказом от крайностей — как авторитарно-модернистского, так и анархического толка. Рыбчинский, с одной стороны, полемизирует с Джекобс, напоминая нам, что «города развиваются не только в соответствии с запросами людей, но и под влиянием объективных нужд». С другой — пишет о том, что нынешняя экономическая стагнация, несомненно, приведет к увеличению государственных расходов в общественном секторе, отчего специалисты столкнутся с искушением грандиозными проектами — новыми вариантами «Лучезарного города» XXI века. Это «искушение будет очень сильным, поскольку государственное финансирование освобождает от ограничений, налагаемых рынком, дает возможность, как в старые добрые времена, заменить урбанизацию, основанную на спросе, планированием с приоритетом предложения (“мы лучше знаем, что вам нужно”)». По мнению Рыбчинского, «с этим искушением необходимо бороться». Впрочем, заканчивает он книгу не процитированным жестким (но верным) высказыванием идеологического свойства — а призывом к урбанистам и архитекторам извлекать уроки из собственного прошлого: «Будущий город во многом будет новым, иным, но, чтобы успешно развиваться, он не должен пренебрегать тем, что было раньше. Связь между прошлым и настоящим, способность увидеть старое заново всегда были неотъемлемой частью нестандартных урбанистических решений».

Вопрос о том, есть ли в занятиях историей (пусть и историей идей, пусть и в таком практическом поле, как урбанистика) прагматика «извлечения уроков», — сложный. Ответ на него не так уж и очевиден. Однако Рыбчинский разделяет традиционный — и оптимистический — взгляд на этот сюжет. Собственно, вся его книга представляет собой призыв к умеренности, рассудительности и интеллектуальной честности, которая является необходимым (но, увы, недостаточным) условием для того, чтобы учиться на собственных ошибках.

Погоды стоят известно какие — и не только у нас тут, но и повсюду: сложно представить себе, что этот призыв приобретет массовую популярность. Однако Рыбчинский, кажется, и не ставит себе такой задачи. Вразумить целый мир, конечно же, не удастся. А вот отдельного архитектора, планировщика, урбаниста — отчего бы и не попробовать?

Витольд Рыбчинский. Городской конструктор. Идеи и города. — М., Strelka Press, 2014


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Евгения Волункова: «Привилегии у тех, кто остался в России» Журналистика: ревизия
Евгения Волункова: «Привилегии у тех, кто остался в России»  

Главный редактор «Таких дел» о том, как взбивать сметану в масло, писать о людях вне зависимости от их ошибок, бороться за «глубинного» читателя и работать там, где очень трудно, но необходимо

12 июля 202349556
Тихон Дзядко: «Где бы мы ни находились, мы воспринимаем “Дождь” как российский телеканал»Журналистика: ревизия
Тихон Дзядко: «Где бы мы ни находились, мы воспринимаем “Дождь” как российский телеканал» 

Главный редактор телеканала «Дождь» о том, как делать репортажи из России, не находясь в России, о редакции как общине и о неподчинении императивам

7 июня 202342806