21 сентября 2016Искусство
201

«Восторг мифом» как конец прекрасной эпохи

О большой московской выставке Валерия Кошлякова

текст: Анна Быкова

В частном Музее русского импрессионизма открылась персональная выставка Валерия Кошлякова «Элизии». Такой большой экспозиции ростовского художника, живущего в Париже, в Москве еще не было.

С Кошляковым что-то случилось. Он стал серьезнее. Спокойнее. Мрачнее. Его «Элизии» разочаровывают. Отослав к Риму и Греции, призвав вернуться к досезанновской живописи, Кошляков удивительным образом успевает романтизировать и воспеть недавнее прошлое — советское. Уроженец «сталинского, без музеев и церквей» города Сальска, Кошляков, переехавший в 1990-х в Москву, в сталинскую высотку на улице Осипенко, живописует городские панорамы с типичными героями: Горьким и Пушкиным.

У проекта в целом не оказывается для нас никакого сообщения. «Элизии» в высшей степени приличны и лиричны. Кошляков — один из самых известных «русских бедных», мастер коробочного картона и коричневого скотча, всегда и везде остранявший высокое и великое нарочито трэшовым и как будто небрежным, — сегодня выглядит пафосно и дорого. Он перешел с картона на холст, с акрила на темперу, с пенопласта на строительные плиты. Его живопись, всегда недоделанная и размашистая, стала дробной и аккуратной, светлые «пробеленные» краски сменились грязными, черными и синими… И если драматизма общей сложносочиненной композиции это, может быть, и прибавило, то знаменитые кошляковские легкость и прозрачность просто убило.

«Элизии» рекомендуется смотреть с подвала. На минус первом этаже Музея русского импрессионизма, подписывающегося загробной латинской аббревиатурой MRI, Кошляков сооружает «разрушенный палаццо», «храм живописи»: оборачивает несущие колонны гофрокартоном, вставляет наспех сколоченные двери и вырезает вверху готическую розетку, отсылающую к тридцати Руанским соборам Клода Моне — первого в мире импрессиониста. По стенам — картины с античной натурой: портреты, циклопических размеров натюрморт, греческий Эрехтейон и «Гиганты» — скульптурных форм мужчины и женщины, выступающие из городской ткани и вываливающиеся с плоскости картины прямо на зрителя. Но все это не страшно. Здесь же растет «Башня» — суррогат Вавилонской и Татлинской, — расставлена старая мебель европейских очертаний и имеется ряд дверей: так создается «атмосфера». Тут же — портрет юноши с солнцезащитными очками на лбу (персонаж из подземки мегаполиса, превращенный в античного героя) и распечатка на холсте помпейских видов и фрагментов фресок.

Валерий КошляковВалерий Кошляков© Анна Быкова

Из загробного подвального мира зритель-Одиссей попадает на остров первого этажа — «Инсулу» — в коммунальную квартиру пастельных, импрессионистических же тонов, нарочно руинированную и декорированную искусственными следами-останками: «Джокондой» и тазиком на стене. Слои красок, призванные придать нежнейшему симулякру обжитой и драматический вид, и здесь не выглядят убедительно: руины древнеримской многоэтажки и московской коммуналки благородного происхождения становятся очередным аттракционом не очень понятного функционала.

На втором этаже — главные новые панорамы Кошлякова, написанные темперой по холсту. И здесь же новые герои, переживающие стадию вторичной мифологизации и заколдовывания в стиль. Перед городом Горьким — которого, как говорит художник, «уже нет и не будет» — стоит картонная фигура Максима с ницшевскими усами, гордая и одинокая. Напротив — «Аленушка»: сидящая женщина напоминает не столько васнецовскую сказочную девочку, сколько даму из «Грозы» Джорджоне или купальщицу Матвея Манизера с «Площади Революции», вынужденную вписаться в очередную архитектурную арку или нишу. На полу — бутафорская голова Пушкина (Кошляков работал в театре) со щечками: он смотрит на полотно «Остров», перед которым лежит трогательный круглый половичок ручной вязки — как у бабушек в деревне. Здесь же, в центре зала, — остов стола с укрепленной на нем гипсовой ростовой фигурой Дениса Давыдова в лосинах. Давыдов смотрит на дверь с написанным на ней черным и серым советским военным: он в плаще, с биноклем и напоминает скульптуру Вячеслава Андреева со станции метро «Бауманская».

С Кошляковым что-то случилось.

Весь этот стаффаж, картонно-фанерные фигуры, призванные, видимо, сообщить городскому пейзажу человеческое и/или героическое измерение, оказываются медвежьей услугой: ландшафт мегаполиса обретает облик чего-то свыше данного и заранее предопределенного, выталкивающего героя или антигероя в центр пустого зала — так пойди же попляши! Они же разоблачают новую живопись Кошлякова — без этих персонажей она выглядела бы совсем беспомощной и неинтересной.

На третьем этаже — после истории подвального уровня и литературы второго — Кошляков сталкивает свои любимые парадигмы: конструктивистскую и неоклассическую. Здесь в линию выстроены «иконусы» — подобия иконописной архитектуры обратной перспективы (так называемого палатного письма), трехмерных архитектонов Малевича, проунов Лисицкого и вхутемасовских макетов. Прототипами иконусов Кошлякова становятся мужские поделки по хозяйству: скворечники, «душ, туалет, собачья будка». Они же оказываются подобиями уличных мусорок и вернакулярных самостроев — «грибов и мутантов».

Здесь же, на третьем, живопись — не самая последняя, нулевых годов, некие «сочинения с натуры». «Ударник» (холст, акрил, 2006 г.) — панорама Дома на набережной Бориса Иофана, главного автора Дворца Советов. Дом с кинотеатром «Ударник» — конструктивистский по стилю и монументально-гигантский по духу — взят со стороны Болотной площади. Его членистоногая кровля, покрывающая сравнительно небольшой объем, вторит оригинальной пластике пенопластовых и картонных иконусов. Здесь же — гостиница «Москва», восставшая бетонным лужковским «фениксом», и Алексей Щусев — еще один герой этой экспозиции, как и Иофан, оказавшийся одинаково восприимчивым как к формообразованию конструктивизма, так и к эстетике античности. Такое лобовое столкновение всем известного контрапункта выглядит интересно, особенно если вспомнить недавнее объявление эрмитажными кураторами Аркадием Ипполитовым и Василием Успенским и авангарда, и советской неоклассики «русским палладианством».

Работа Валерия Кошлякова в ГМИИРабота Валерия Кошлякова в ГМИИ

В 1990-е Кошляков по соц-артистски разоблачал культы цивилизаций и «хлам» культуры: его римляне — Константин, Веспасиан и другие — текли белилами по картону (от соц-арта сам Кошляков решительно открещивается, педалируя собственный «восторг мифом»). Такое тотальное эскизирование, идущее еще от «литературно-сюжетного импрессионизма» 1960—1980-х, отсылало к тотальному лиризму «русской античности» стихов Бродского 1970-х, к его обобщенным образам тиранов и римских друзей, сконструированным уже оттуда, из Америки. Удивительно то, что сама форма при этом, способная пробудить священный трепет потери (великая архитектура, которую мы потеряли…), теперь вызывает лишь отвращение от дорогой и эстетской материализации.

Свой жанр архитектурных фантазий сам Кошляков называет «фэнтези» и определяет себя «консерватором и маргиналом, как Гектор в Трое». Все бы ничего, но если еще недавно Кошляков переводил белилами на картон мрамор и камень, реализовал свой проект по трансформации вневременного и великого в дешевое и мусорное, скотчевое и картонное, высвобождая колоссальное количество энергии восприятия, то теперь все слиплось. Рим, холст и масло. Великая и высокая архитектура изображается вечной темперой на вечном холсте. Силуэты зданий уже не выступают из толщи картона единовременно найденными рукой пропорциями, но оказываются составленными из кусков тщательно выписанной натуры и вовремя подтекших мазков.

Кошляков, входивший в известное товарищество «Искусство или смерть», рисовавший скотчем Джоконду на прозрачном пластике, чтобы доказать прекрасную смертность-вечность искусства, сегодня пропагандирует ровно противоположное: подрамник, холст, темперу и вечные города.

И это грустно. Грустно и то, что такую выставку — современную и неопасную — делает частный музей с автомобильным партнером. А главный государственный музей размещает на выставке «Пиранези. До и после» заказанные по случаю картоны Кошлякова «Рим. Форум» с текстом художника, обличающим современное искусство в табуировании темы прошлого в культуре.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Разговор c оставшимсяВ разлуке
Разговор c оставшимся 

Мария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен

28 ноября 20242908
Столицы новой диаспоры: ТбилисиВ разлуке
Столицы новой диаспоры: Тбилиси 

Проект «В разлуке» начинает серию портретов больших городов, которые стали хабами для новой эмиграции. Первый разговор — о русском Тбилиси с историком и продюсером Дмитрием Споровым

22 ноября 20243745
Space is the place, space is the placeВ разлуке
Space is the place, space is the place 

Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах

14 октября 202411339
Разговор с невозвращенцем В разлуке
Разговор с невозвращенцем  

Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается

20 августа 202417914
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”»В разлуке
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”» 

Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым

6 июля 202422094
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границыВ разлуке
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границы 

Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова

7 июня 202427399
Письмо человеку ИксВ разлуке
Письмо человеку Икс 

Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»

21 мая 202428117