Разговор с невозвращенцем
Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается
20 августа 202410365Международный конкурс оперных певцов BBC в уэльском городе Кардифф существует с 1983 года и имеет роскошную репутацию. Среди его победителей — Карита Маттила, Дмитрий Хворостовский, Аня Хартерос. В 2009 году на нем победила солистка Большого театра Екатерина Щербаченко. Этим летом победительницей стала Надежда Кучер, гражданка Белоруссии, выпускница питерской консерватории, солистка Пермского театра оперы и балета.
— На конкурсе в Кардиффе вы были Nadine from Belarus. Но для нас-то вы Надя из Перми...
— Так я ж представляла там и Пермский театр. Но дело в том, что там все, кто бы где ни работал, в первую очередь представляют свою родную страну. Там, может, только монгол был монголом. А так все остальные — кто где. Тот же Алексей Пальчиков представлял Украину, хотя 10 лет уже живет в Париже. Был певец из Конго — который, наоборот, на Украине 5 лет живет.
— Из Конго?!
— Да. Свободно говорит по-украински. И мы с ним общались. Я же украинка, украинский знаю.
— Почему вы поехали на этот конкурс?
— Ну, это мечта с детства. Я не помню, с чего это началось. Но у меня как-то отложилось, что Кардифф — это вершина всех конкурсов, как Эверест. И хотелось ее покорить. И я давно решила, что это будет мой последний конкурс. Независимо от результата.
— Чем Кардифф отличается от других?
— Отличается, конечно, огромным количеством съемок. И репетиции снимаются, чуть ли не каждый день нужно интервью давать и для радио, и для телевидения. И на всех раундах, конечно, везде камеры. То есть это такое телевизионное шоу, в первую очередь. Для большой аудитории, на всю Англию.
— Я знаю, что от одной страны может быть только один участник.
— Уже нет. Они поменяли правила. Поэтому, например, в этом году было два представителя Белоруссии, три — США и три — Южной Кореи!
— А из России?
— Никого. Из Италии тоже никого не было. В прошлый раз — два человека.
— Страны сами отбирают конкурсантов?
— Нет, что вы! Сначала по видео отбирают тех, кого они хотят слушать живьем, а потом приглашают приехать на прослушивание в какой-нибудь крупный город. Я ездила в Париж.
— А по программе чем этот конкурс отличается от других?
— Отличается тем, что к программе вообще нет никаких требований. Только дается лимит на время. А так — пой что хочешь. Под оркестр. Есть еще номинация Song Prise. Под рояль. Там можно участвовать по желанию. Я участвовала. Но главная — оперная номинация, в ней участвуют все.
— Какие-то награды есть кроме денег?
— Один ангажемент. Возможность выступить в следующем году на фестивале BBC Proms в лондонском Альберт-холле. Композитор Джон Лан должен для этого выступления специально написать для победителя композицию.
— Что было за жюри?
— Всего пять человек. Три певца: Деннис O'Нил (собственно, он сразу после Кардиффа поехал в жюри на конкурс Чайковского), Зоиле Исокоски и Клэрон Макфадден. Один дирижер — Джон Фьор. И режиссер Дэвид Паунтни — он был председателем жюри. То есть такая комплексная оценка. Кири Те Канава в жюри не была, она патрон конкурса, присутствовала всегда и везде, даже приходила на репетиции. Меня очень порадовало, что в жюри не было менеджеров. Это очень важно.
— А вроде считается наоборот: что если в жюри сидит директор оперного театра или фестиваля — то это для карьеры лауреатов хорошо.
— Менеджеры пусть сидят в зрительном зале. Или возле телевизоров. Ну или хотя бы пусть будет 50 на 50. То есть — чтобы половина певцов, которые соображают, что происходит на сцене, и половина людей, которые руководствуются другими вещами при выборе артистов. Но когда, как на Опералии, сидят одни менеджеры!.. По крайней мере, когда я там была, певцов в жюри не было. Только директора театров. Что это вообще за конкурс?! Я этого не понимаю. Я считаю — если это конкурс певцов, то оценивать должен певец в первую очередь. А потом уже кто-то другой.
— А конкурс Чайковского вас не интересует?
— Я участвовала в прошлом. И после этого… я вообще хотела уйти из профессии. Ну вы же видели там вокальную номинацию. Набор участников. Хоть один иностранец был?
— Ну как же. Монголы, корейцы…
— Конкурс не привлекает внимание певцов со всего мира. С инструментальными номинациями поинтереснее, да. Но с ними и раньше так было.
— В Кардиффе вы пели гораздо более традиционный репертуар, чем тот, по которому мы вас знаем. Все-таки у вас две «Золотые маски» — за барочную «Королеву индейцев» Перселла и «Medeamaterial» нашего современника Паскаля Дюсапена.
— Мне, кстати, вообще непонятна эта «Маска» за Перселла — это совсем не мой репертуар…
— В общем, с Курентзисом вы поете совсем не те вещи, что требуются на конкурсах и, насколько я понимаю, в ваших западных ангажементах. Это мешает или помогает?
— Это колоссальная помощь! Я же теми вещами, которые использую в барокко, потом пользуюсь везде. Та же кукла Олимпия в «Сказках Гофмана». У нее звук механический, прямой — такой мы используем в Рамо, Перселле. До знакомства с Теодором я такой звук не умела делать. Меня просто о таком никто никогда не просил. А Теодор научил. И я это теперь применяю в Олимпии. Такая звукоизобразительность.
— Вы владеете разными стилями. От барокко до современности. Это востребовано или все-таки больше приветствуется узкая специализация?
— Вообще, насколько я знаю, универсальных певцов не понимают в Европе. Либо ты поешь бельканто, либо ты поешь барокко, либо современную музыку. Например, меня спрашивают агенты, как один голос может петь Олимпию и Франческу Рахманинова, Царицу ночи и Травиату. У людей не сходится, что один голос может это петь. Сложно доказать, что можно и то, и то.
— Ну и в какую сторону будете двигаться?
— Да все в ту же, в мою.
— То есть сразу во все?
— Да.
— Жизнь после конкурса не изменится круто? Продолжаете работать в Перми?
— Конечно, я же солистка Пермского театра.
— Какие там у вас планы?
— «Травиата» вообще-то, которая с Уилсоном. Надеюсь, состоится.
— А без Теодора и Перми?
— 2016 год уже расписан весь. Это еще ангажементы с предыдущего голландского конкурса. С него мне перепало много всего интересного.
— Теодор не ревнует?
— Не знаю.
— Ну хоть поздравил?
— Поздравил.
— Дома в Минске вы сейчас просто отдыхаете? Там вообще понимают, какую вы Белоруссии награду заработали?
— Там глушь. Нет, ну несколько интервью взяли, в какую-то передачу пригласили, но нет, не понимают.
Запрещенный рождественский хит и другие праздничные песни в специальном тесте и плейлисте COLTA.RU
11 марта 2022
14:52COLTA.RU заблокирована в России
3 марта 2022
17:48«Дождь» временно прекращает вещание
17:18Союз журналистов Карелии пожаловался на Роскомнадзор в Генпрокуратуру
16:32Сергей Абашин вышел из Ассоциации этнологов и антропологов России
15:36Генпрокуратура назвала экстремизмом участие в антивоенных митингах
Все новостиМария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается
20 августа 202410365Социолог Анна Лемиаль поговорила с поэтом Павлом Арсеньевым о поломках в коммуникации между «уехавшими» и «оставшимися», о кризисе речи и о том, зачем людям нужно слово «релокация»
9 августа 202411526Быть в России? Жить в эмиграции? Журналист Владимир Шведов нашел для себя третий путь
15 июля 202414562Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым
6 июля 202415544Философ, не покидавшая Россию с начала войны, поделилась с редакцией своим дневником за эти годы. На условиях анонимности
18 июня 202420073Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова
7 июня 202420737Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»
21 мая 202422463