Гергиев at his best

Мариинская постановка оперы Верди «Симон Бокканегра» — совместная работа с театрами Венеции и Генуи дивной итальянской красоты от режиссера и художника Андреа Де Розы. Она была номинирована на прошлогоднюю «Золотую маску», но из-за тотального несовпадения графиков национальной театральной премии и Валерия Гергиева выпала из программы.

Может, это и правильно. Отвлекаться на конкурсную суету и постановочные туристические виды тут совершенно не обязательно. Год спустя оперу — уже без генуэзских окон и Лигурийского моря, в строго концертном виде — привезли в зал Чайковского. И в нескончаемом потоке разномастных событий, мельтешащих вокруг мариинского худрука, она напомнила, в чем, собственно, суть этого громадного явления под названием «Гергиев». Более захватывающее, мощное и качественное исполнение этого сочинения, иной раз вызывающего смертную тоску (например, на прошлогодних гастролях Ла Скала в Большом театре), сложно себе представить.

Гергиев продирижировал «Симоном» между заседанием оргкомитета конкурса Чайковского — 2019 (теперь соревноваться будут не только пианисты, скрипачи, виолончелисты и вокалисты, но и духовики) и пресс-конференцией по поводу приближающегося Пасхального фестиваля — 2018 (будут побиты новые рекорды — 32 дня, 169 городов). Начало концерта сдвинули на 20:00, конечно, еще опоздали. Но следить за историей вражды, любви и предвыборных манипуляций в Генуэзской республике XIV века все равно стоило до самого конца (выдержали не все).

Пересказать растянутый на четверть века сюжет трех действий с прологом не представляется возможным. Герои постоянно друг друга не узнают, неправильно понимают, страдают по любому поводу и, ясное дело, умирают (хотя в данном случае — на редкость малочисленно). Все эти условности старой оперы, для оправдания которых современным режиссерам положено прыгать выше головы и выворачиваться наизнанку, оркестр Гергиева преодолевает не задумываясь. Бас-кларнетовый рык в сцене, где коварный Паоло (близкий родственник будущего Яго из «Отелло») в ужасе проклинает самого себя, нагоняет жути лучше любой декорации и постановочной концепции.

Однако оперу не вывезешь на одном оркестре, даже гергиевском. У этой постановки с самого начала все хорошо сложилось с певцами, даже сам Пласидо Доминго в своей баритональной ипостаси как-то одарил ее своим присутствием. В Москве Доминго не было, но на подобранный состав грех жаловаться. Все солисты — один другого лучше, ни одного провала — ни в ариях, ни в сложнейших ансамблях. Так почти не бывает.

Это опера больших мужских страстей, которые оттеняет только юная дочь Симона Бокканегры Мария, большую часть оперы зовущаяся Амелией. В этой партии московской публике преподнесли настоящее сокровище — европейскую знаменитость Татьяну Сержан родом из питерского детского театра «Зазеркалье», в последние годы много работающую в Мариинке. Ее сильное, нежное и благоухающее сопрано окружала четверка выдающихся мужских голосов. Прекрасный баритон и харизматичный страдалец Владислав Сулимский — в заглавной партии отца Марии-Амелии Симона Бокканегры. Совершенно невероятного блеска тенор Отар Джорджикия — в роли ее ревнивого возлюбленного Габриэле Адорно (справедливости ради стоит заметить, что Большой театр тоже успел заловить голосистого грузина — он там дебютировал в роли Альфреда в «Травиате»). Роскошный оренбургский бас Станислав Трофимов — в роли ее слишком поздно обнаружившегося дедушки Якопо Фиеско. И еще один яркий баритон Роман Бурденко — в качестве злодея и интригана Паоло, в конце концов сведшего Бокканегру в могилу.

Золото Мариинки блеснуло в полную силу. Теперь снова можно переключаться на подсчет километров, часов и рекордов в расписании ее шефа.