Разговор с невозвращенцем
Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается
20 августа 20249846«Индиго» — полноценная 2,5-часовая опера, написанная рокерами-виолончелистами из группы Apocalyptica Пертту Кивилааксо и Эйккой Топпиненом на специально созданное по такому случаю англоязычное либретто Сами Парккинена. Оркестровку, редакцию и управление оркестром Финской национальной оперы, решившийся на этот проект, взял на себя Яакко Куусисто. Во главе постановочной команды — режиссер с международной репутацией Вилппу Кильюнен.
Получилась довольно жесткая сказка в стиле sci-fi о противостоянии человека и технологий. Действие происходит где-то ближе к середине XXI столетия. Человечество, сплошь сидящее на загадочном психостимуляторе, обратилось в полубессознательную толпу. Но существует и команда ученых-злодеев, умело эту ситуацию использующая. Выстраивается альтернативная реальность с едва ли не собственной концепцией жизни и смерти. Между этими двумя полюсами — особое пространство под названием «индиго», некий мозговой центр, достигнув которого, все еще можно поправить и спасти человечество. Находится герой с миссией побороть «заразу», однако он сам становится жертвой медицинского эксперимента.
Смысл амбициозной затеи Финской оперы понятен — привлечение тяжеловесов мировой рок-сцены из Apocalyptica в качестве оперных композиторов должно встряхнуть и обновить аудиторию. Стилистически новая партитура никак не связана с молодой, но крепкой и хорошо экспортируемой нынешней оперной продукцией Финляндии, представленной Эйноюхани Раутаваарой, Калеви Ахо, Кайей Саариахо. Музыка «Индиго», мелодичная, с удачными ансамблями, не разделяет футуристической направленности либретто, скорее отсылает к эпохе веризма, не забывая про современные панк и поп.
После премьеры Татьяна Бодянская поговорила с автором большей части музыки Пертту Кивилааксо.
— Некие условные параллели между оперой и роком, конечно, можно найти. И то и другое апеллирует к мощным эмоциям. Но все-таки это очень разные миры. Сложно ли было между ними существовать?
— На самом деле я был даже поражен объемом свободы, которая была у нас во время работы над оперой. Вот когда мы делаем музыку для Apocalyptica, от нас постоянно столько ожиданий! Что мы должны делать, а что нет. Есть требования формата. А в случае с «Индиго» театр просто хотел получить от нас оперу. Всё. Никаких границ. Конечно, это стало для меня одним из самых больших испытаний в моей карьере с музыкальной точки зрения.
Соединение различных стилей в партитуре — для меня это не было какой-то очень интеллектуальной задачей. Это была скорее интуитивная работа.
Ты говоришь о связях между эстетикой оперы и хеви-металом: общее в том, что все происходит на грани, есть даже некая помпезность. И подкупает чувство, знаешь ли, вседозволенности. Вот чем очаровываешься в этой работе.
— Опера «Индиго» все-таки больше всего напоминает очень качественный, концептуально целостный альбом... А каково было впервые работать с либретто?
— Вместе с режиссером Вилппу Кильюненом и либреттистом Сами Парккиненом мы провели множество выходных, создавая эту альтернативную вселенную. Все у меня спрашивали поначалу, чего же я хочу от «Индиго». В итоге нам пришлось переписывать либретто заново после того, как музыка уже существовала.
Я обнаружил в себе некие «фиксации». Были элементы, которые мне просто необходимо было включить в оперу. Ну, например, необыкновенно трогательную любовную историю посреди лаборатории. А потом, мне нужна была своеобразная «дуэль» двух теноров. Мне тогда вспомнились «Солдаты» Циммермана и «Отелло» Россини, оперы, в каждой из которых по две важнейшие роли для теноров.
А что касается альбома… Все же любая опера построена из «номеров», даже Вагнер. У него «номера» просто чертовски длинные.
В «Индиго» мне нужно было отойти от современной формы.
— Почему?
— События происходят где-то через пару десятков лет. Насыщенность оперы действием, как мне показалось, потребовала «несущей конструкции», подобной тем, что есть в операх Верди и Пуччини, например. Это абсолютно осмысленное решение. Мне хотелось создать несколько незнакомое ощущение для зрителей: я использовал достаточно эклектичные средства, включая поп-музыку. В антракте они пойдут пить кофе или коньяк с чувством «что это вот сейчас было?». А когда они возвращаются после антракта (это и было мое намерение) — опера продолжается чуть ли не в виде opera seria.
У нас много главных героев — шесть. Все они должны вокально и драматически соответствовать своим партиям. Из них два ведущих тенора, два сопрано. И вписывать эти «конкурирующие» партии в контекст оперы было одной из самых интересных задач.
Мне, конечно, хотелось создать самую эпичную оперу, да (смеется)! Лилли Паасикиви, художественный руководитель театра, смеялась надо мной на тему того, что финалов «Индиго» хватит еще оперы на четыре: все умирают по несколько раз. Да, мне хотелось уж дожать эту «эпичность» до конца.
Знаешь, а я вот думаю: я даже согласен на то, что зрители не сразу разберутся с этой оперой, даже на нарративном уровне. Можно было бы, конечно, дописать еще одну сцену — как кто-нибудь в итоге просыпается после всего этого, очевидно, переев грибов. Но нам было важнее провоцировать любопытство, чем что-то объяснять. Хотя в операх сюжеты еще какие запутанные бывают! Попробуй перескажи «Трубадура», например. В опере можно все.
— А как вы c коллегой из Apocalyptica Эйккой Топпиненом распределили работу над оперой?
— Я сочинил около 75% музыки — это та общая картина, которая получилась в итоге. Кстати, обычно у нас в группе сочинением музыки занимается Эйкка. Но за оперу в целом отвечал я, и это дало мне свободу, например, выбрать исполнителей. Для Маркуса Нюкянена, исполнявшего главную роль, это была как раз первая крупная партия, он очень молод, его толком никто раньше не слышал.
Кстати, главный герой очень похож на меня. Герой сомневающийся, пытающийся избежать ответственности, но делающий все равно то, чего от него ждут.
— И как это относится к тебе?
— Когда я был моложе, я всегда старался уйти, избежать ответственности, жизни — слишком много алкоголя и всего чего угодно. В начале оперы мы видим Дэниела, главного героя, закрывшегося от мира, в глубочайшем кризисе, он не способен принимать новую реальность.
Вообще я был поражен, насколько ясно я, оказывается, представлял себе «Индиго» еще год назад, у меня была огромная эмоциональная связь с этой постановкой.
Я не могу описать, каково это — слушать свою первую оперу на большой сцене главного оперного дома своей страны! Я сидел в этом зале сотни вечеров и слушал Пуччини и Вагнера. И вдруг мой портрет на стене и мое имя в партитуре! Это все чертовски здорово.
Запрещенный рождественский хит и другие праздничные песни в специальном тесте и плейлисте COLTA.RU
11 марта 2022
14:52COLTA.RU заблокирована в России
3 марта 2022
17:48«Дождь» временно прекращает вещание
17:18Союз журналистов Карелии пожаловался на Роскомнадзор в Генпрокуратуру
16:32Сергей Абашин вышел из Ассоциации этнологов и антропологов России
15:36Генпрокуратура назвала экстремизмом участие в антивоенных митингах
Все новостиМария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается
20 августа 20249846Социолог Анна Лемиаль поговорила с поэтом Павлом Арсеньевым о поломках в коммуникации между «уехавшими» и «оставшимися», о кризисе речи и о том, зачем людям нужно слово «релокация»
9 августа 202411033Быть в России? Жить в эмиграции? Журналист Владимир Шведов нашел для себя третий путь
15 июля 202414079Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым
6 июля 202415069Философ, не покидавшая Россию с начала войны, поделилась с редакцией своим дневником за эти годы. На условиях анонимности
18 июня 202419582Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова
7 июня 202420327Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»
21 мая 202422038