«Обычная жизнь европейских городов; насилие, ставшее повседневностью»

— В «Дипане» ясно читается одинаково скептическое отношение и к властям Шри-Ланки, и к «Тиграм освобождения Тамил-Илама». А как фильм приняло тамильское комьюнити во Франции и на Шри-Ланке — его же там уже показывали?

— Картина произвела хорошее впечатление на публику и в Европе, и на Шри-Ланке, тамильские СМИ его очень хвалили. Никто же на самом деле не считает, что «Тигры» выше всякой критики. И, конечно, всем тамилам важно, что информация о войне, развязанной когда-то ланкийским правительством против тамильского народа, стала широко известной в мире благодаря фильму.

— Я читал, что в то время, когда вы участвовали в тамильском сопротивлении, вы играли в уличном агиттеатре. Не могли бы вы немного рассказать о том, что это были за представления?

— Ну это, скорее, представления в народной тамильской традиции: песни, танцы. Совсем не похоже на западный театр. Но все пьесы были связаны с текущей политической повесткой, призывали к освобождению тамильского народа и обвиняли правительство в геноциде.

— А как создавался сам персонаж? Дипан — это в каком-то смысле автобиографическая роль?

— Да, мой персонаж в фильме очень похож на меня, но характер Дипана был создан режиссером еще до нашей встречи, его манеры, его способ выражать свои эмоции — все это было придумано заранее. Я лишь прошел кастинг и придал конкретную, видимую форму режиссерскому замыслу. Работать вопреки личным эмоциям, когда пишешь или играешь, — вот моя теория искусства.

— А как по-вашему, о чем фильм — это такая гуманистическая история о трудностях иммиграции или скорее более абстрактная и универсальная история о насилии вообще?

— Я считаю, что фильм работает на нескольких уровнях. Не нужно сужать проблематику и считать «Дипан» историей ланкийского беженца — и вообще историей беженца из третьего мира в Европе. Это кино показывает обычную жизнь европейских городов и насилие, ставшее здесь повседневностью. Но центральная тема фильма — это то невероятное напряжение, с которым человеку приходится строить новую жизнь. У каждого, буквально каждого беженца есть подобная история крови и слез.

— То есть, когда вы приехали во Францию в 90-х, вы столкнулись ровно с таким же накалом уличного насилия, как в фильме?

— Да, это и тогда, и сейчас происходит каждый день. Закон, полиция — им плевать на безопасность обитателей таких вот пригородов.

— А как вы сами понимаете финал, в котором Дипан и его фальшивая семья попадают в солнечную Англию и сидят там на лужайке, разговаривая по-английски? Это хеппи-энд, счастливое послесловие? Или все же предсмертная галлюцинация героя?

— Для меня финал фильма — это как раз его наиболее реалистический и политически верный эпизод. Тут все ровно как в жизни: для большинства жителей бывших британских колоний, эмигрирующих из своих стран, конечный пункт назначения — Канада или Соединенное Королевство. Даже сейчас в пограничном Кале находятся тысячи беженцев, пытающихся пересечь Ла-Манш. Но, по правде сказать, Англия тоже не очень рада беженцам. Мой личный опыт говорит, что нигде в Европе беженец не может рассчитывать на безопасность и достойную жизнь, пока он — беженец.

— Игра в кино — относительно новый для вас опыт, вы же больше известны в тамильской диаспоре как писатель... Сложно было переключиться с мира слов, литературы на мир кино? Ваши писательские навыки как-то помогли в овладении актерским мастерством или, наоборот, осложняли работу в новом качестве?

— Я уверен в том, что именно мое знакомство с литературным творчеством помогло мне понять, ухватить суть сцен, когда режиссер описывал их. Я бы сказал, что актер, который умеет писать, и писатель, который умеет играть, — это идеальная комбинация.

Понравился материал? Помоги сайту!

Подписывайтесь на наши обновления

Еженедельная рассылка COLTA.RU о самом интересном за 7 дней

Лента наших текущих обновлений в Яндекс.Дзен

RSS-поток новостей COLTA.RU