26 июня 2014Кино
120

«Никто не понял, что это кино о рок-музыкантах»

Валерия Гай Германика — о своем формалистском периоде, розах и кризисе 30-летия

текст: Инна Денисова
Detailed_picture© ИТАР-ТАСС

— Почему ты нервничала перед показом «Да и да»?

— Потому что фильм скромный. Для своих. И вдруг полный зал. Что скажут люди?

— Ты так сразу решила — снять для своих?

— Я уже и не помню, что я решила два года назад. По ощущениям — для себя снимала. Я аудиторию собираю, когда на телике работаю. Мне вроде хватает. А тут — хотелось снять камерное кино с секретиками и шифрами. Я была уверена, что оно будет понятно только мне ну и еще нескольким людям, которые догадаются, про что это. Но многим понравилось. Те, о ком это кино, уходят — исчезают, умирают. И других таких не будет. Я много общалась с рок-звездами — история на самом деле о них. Год назад мы похоронили Горшка — его свобода была из той же серии. В фильме звучит песня «Эпилог» — последняя песня «Агаты Кристи» перед распадом группы.

— Я вообще удивилась, что ты сняла про художников. Я думала, будет про рокеров.

— Ну а как мне было зашифровать послание? Нашла удобную форму. Зачем все говорить напрямую? По-моему, впрочем, никто не понял, что это кино о рок-музыкантах. Может быть, на премьеру придут некоторые адресаты, посмотрим, что они скажут.

— «Да и да» — твой «рок-н-ролл мертв»?

— Получается, что так. Я всем говорю: «Уйду из рок-н-ролла». Теперь я — рыбная котлетка, красивое платье и домашняя халва. Распад группы «Король и Шут» подытожил процесс. Просто не на кого ходить стало. Молодые, пришедшие на это место, — совсем другие, веселье у них другого характера. Два последних года я никуда не ходила. Хотя не сняла плакаты Мэнсона со стен. Висят до сих пор.

— А что-то новое на этих стенах висит?

— Мне подарили много прекрасных картин. Пахом и Дубосарский, например.

— Вспоминаю эпизод нашего совместного веселья — когда с Пахомом крали виски из супермаркета…

— Но я в этом, дорогие читатели, не участвовала! Я ходила вокруг них и говорила: нельзя так делать! (Задумывается.) Я бы сказала, в художественной среде веселье без угара. Художники — другие. У них система самосохранения срабатывает очень хорошо. По крайней мере, у тех, кого я знаю. Художники иначе относятся к деньгам, к быту. Я, наверное, сейчас могу кого-то обидеть, но, мне кажется, среди них много коммерсантов. А среда рокеров — это романтика. Деньги там не имеют такого значения.

(резко меняя тему) А на каких моментах зал смеялся?

— Ну, например, когда герой в стакан мочился и потом пил оттуда.

— А он по-настоящему мочился и пил, представляешь? На пресс-конференции сегодня спросили: что было в стакане, яблочный сок?

— Там же видно, что одним планом снято.

— Это Родионов придумал. Я встала в дверях и не выпускала актера из кухни: «Саша, это очень нужно сделать для меня, молю!» Он молодец, настоящий актер.

— Какие сцены было снимать труднее всего?

— Сцены секса. Некоторые мы снимали по три дня. Мне все не нравилось. Получалась какая-то гей-романтика. Бертолуччи. Я бесконечно меняла свет, добиваясь другой картинки. Мне нужно было вложить в эту сцену пережитое. Вообще все, что происходит с героями «Да и да», вплоть до того, как они двигаются и как их тошнит, я перенесла из жизни. Еще трудной была одна из самых дорогих сцен — когда героиня ведет домой пьяного героя. В этой сцене — весь свет мира. Жаль, что никто пока не заметил сквозной мотив с Васнецовым: герой проходит мимо дома Васнецова, оживающего в анимации; в больнице висит перевернутая «Аленушка». Оттуда же волки. Всегда любила Васнецова.

— Мне запомнился крутящийся матрас во время финальной встречи героев.

— Оператор Сева Каптур вставил крюк в потолок, повесил на него камеру и двигал ее за ниточки. Все снято одним дублем. Мы снимали на рассвете, работали мы по ночам. Я решила не делать второго дубля. Обернулась — группа стояла со слезами на глазах: сцена была последней, и было жаль расставаться. Поскольку затея была некоммерческой, люди работали на энтузиазме, и было романтично.

— Не все рокеры — Сид и Нэнси. Есть еще Оззи Осборн и Шэрон. Буржуазная пара, тридцать лет вместе, пекут оладушки, снимаются в реалити.

— Я хочу так же. Но без реалити. Наверное, наступает момент, когда ты уже не пользуешься собой как источником эмоций. Лопаешься от жира, катаешься как сыр в масле, но все равно снимаешь трагедии. Тогда ты профессионал. Может быть, страдать не обязательно? В сентябре я запускаюсь с «Оле Лукойе»: это черная-черная сказка про мировое зло. Снова про рок-группу. Но — в последний раз. Дальше буду снимать только про принцев с белыми зубами.

— Как у Федора Бондарчука?

— Федя крутой! Это успех и благополучие! Лакшери. Шик.

— Он не просил, чтобы блевали поменьше?

— Он сказал, что на данный момент это мой лучший фильм. Во время съемок мы не виделись вообще. Он же такой занятой. Крутой (смеется).

— Так что после «Оле Лукойе»?

— Буду стремиться к форме. Чтобы было красиво. В сериале «Майские ленты», который выходит на Первом канале, я уже начала двигаться в эту сторону. Для меня сейчас главное — цвета и палитра. Вдохновляют предметы и формы.

— А почему название «Да и да»?

— Не знаю. Не придумали название. А как можно было назвать? Были б мы англоговорящими, я бы назвала его «The rose in my heart». По-русски звучало бы глупо.

— Не глупо. По-детски немножко.

— Ну да. Взрослеть-то не хочется. (Показывает татуировку с сердцем и розой на руке.) Олдскул. Сделала ее на свое двадцатишестилетие. А тут вот юбилей отпраздновала. Как жить с ощущением, что тебе тридцать? Как?


Понравился материал? Помоги сайту!

Ссылки по теме
Сегодня на сайте
Разговор c оставшимсяВ разлуке
Разговор c оставшимся 

Мария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен

28 ноября 20242602
Столицы новой диаспоры: ТбилисиВ разлуке
Столицы новой диаспоры: Тбилиси 

Проект «В разлуке» начинает серию портретов больших городов, которые стали хабами для новой эмиграции. Первый разговор — о русском Тбилиси с историком и продюсером Дмитрием Споровым

22 ноября 20243488
Space is the place, space is the placeВ разлуке
Space is the place, space is the place 

Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах

14 октября 202411095
Разговор с невозвращенцем В разлуке
Разговор с невозвращенцем  

Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается

20 августа 202417677
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”»В разлуке
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”» 

Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым

6 июля 202421863
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границыВ разлуке
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границы 

Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова

7 июня 202427192
Письмо человеку ИксВ разлуке
Письмо человеку Икс 

Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»

21 мая 202427975