
Школа эмигрантов
Давно замечено, что в основании франшизы про Чужих лежит глубоко упрятанный страх женщины перед зарождением в ней новой жизни. «Я мама монстра», — с невозмутимым отчаянием заявляет в четвертом «Чужом» героиня Сигурни Уивер. Любопытной вариацией на тему этого страха стал недавний комедийный триллер «Prevenge», придуманный, снятый и сыгранный актрисой Элис Лоу во время беременности.
Выполняя обещание — рассказать о генезисе Чужого, в своем новом фильме Ридли Скотт подменяет трагическую мать Эллен Рипли матерью комической: андроидом Фассбендера. Бог создал человека, человек создал Дэвида, а Дэвид, карикатура на карикатуру, создает ядовитую мерзкую тварь и любуется ею, как мать любуется Младенцем на картине делла Франчески. Робот квохчет над своим произведением, как наседка; он, собственно, и сносит в финале пару яиц, с характерным кудахтаньем выталкивая их из того, что нам в силу антропоцентризма восприятия кажется пищеводом. Но даже если робот на поминках и просит налить ему «как всем», никакого пищевода у него нет — есть только труба, которую он использует по своему, а не по нашему, усмотрению. Например, как яйцеклад. Нет у него и биологического пола, как ни оспаривали бы это ваши улыбки, а гендер робота — в глазах смотрящего, что остроумно подметил Василий Степанов в своей рецензии на фильм Алекса Гарленда «Ex Machina». Лишенный телесности и пола, Дэвид становится абсолютным родителем, нечувствительным к эдиповой угрозе, не ведающим страха перед ребенком.
В некотором смысле сатира на безоглядное материнство, «Завет» отчасти является сатирой и на творческий акт вообще — сатирой особенно жестокой и самокритичной в исполнении восьмидесятилетнего режиссера, снявшего все наши любимые фильмы. Вопрос к самому себе: имеет ли хоть кто-то право брать на себя полномочия Бога, создавая даже такую мелочь, как первый в сезоне летний блокбастер?
Робот Дэвид отчаянно хочет быть творцом: рисует, расчленяет трупы, как Сальери у Пушкина расчленял музыку, и вслед за Гамлетом предлагает флейту другому, менее амбициозному, роботу с тем же лицом — Уолтеру (уму непостижимо, как Фассбендеру удается сыграть пятьдесят оттенков пластмассы, но двух одинаковых героев без мимики в его исполнении невозможно перепутать). Расчленяет Дэвид и археолога Элизабет Шоу — женщину, которую хочет считать любимой, поскольку детально проработал терабайты романтической поэзии. Дэвид-творец в напрасной погоне за красотой — аллегория графомана, у которого из-под пера выходят только жутковатые ксеноморфы. Графомана, в силу понятных преимуществ получившего возможность заселить своими произведениями Вселенную. Единственное, чего ему до поры до времени недостает, — это аудитория, и он приманивает ее сентиментальной песенкой, запущенной на космическую орбиту.
Немедленно отозвавшись на позывной, простодушные человечки отклоняются от заданного маршрута, высаживаются на неизвестной им (но известной нам по «Прометею») планете и в первые же секунды видят огромные колосья пшеницы, которая некогда позволила нашему виду совершить популяционный рывок и про которую Юваль Ной Харари в книге «Homo Sapiens» саркастически замечает, что не человек ее колонизировал, а она колонизировала человека, сделав самую впечатляющую карьеру среди зерновых. На этот раз, похоже, пшеница людям не поможет.
Известно, что большое кино работает с коллективными кошмарами: радиация, эпидемии, инопланетяне, восстание машин. «Завет» впервые отчетливо формулирует новый и совершенно оправданный страх: что, если созданный нами искусственный интеллект в эволюционной борьбе встанет не на сторону человека, а на сторону кого-то другого? Кого-то, кто не кичится своими аффективными расстройствами, не гуляет при луне, не сочиняет стихи и не тратит по двадцать лет на выращивание детенышей? На сторону тараканов или крыс — или на сторону самодельной химеры, как в «Завете».
Начавшись как страшилка про столкновение человека с инопланетной тварью, в конце 1990-х первый отрезок франшизы закончился призывом понять Чужого (кто не всплакнул, когда последнего и самого грустного из монстров засосал открытый космос?) и откровенной критикой в адрес homo sapiens. В четвертом фильме на сострадание и любовь оказывались способны только нелюди: клон Рипли с ДНК ксеноморфа и гуманный андроид последнего поколения. На новом отрезке франшизы круг замкнулся: Чужой оказался нашим внучком, творением творения, и теперь мы кормим его своей плотью, как кормил орла Прометей. От самой идеи протяженного во времени человечества Дэвид отмахивается, как от мухи. Все еще бредящий домиком у озера в далекой галактике, этот вид обречен.
Однако особенность «Завета» и причина его иронической отстраненности именно в том, что он снят не с точки зрения человека, и не с точки зрения андроида, и не с точки зрения ксеноморфа, а как бы с позиции самой Эволюции, которая не склонна к сантиментам и пробует различные варианты, объединяя в едином акте творения живое и неживое, органическое и неорганическое, уродливое и красивое. И раз существо, создавшее Дэвида и Давида, дерзнуло покинуть свою планету, но не смогло приспособиться к жизни вовне, опустевшее место займет кто-то другой. И в космосе никто не услышит наш крик.
Знаете ли вы героев главного российского фестиваля новой музыки?
11 марта 2022
14:52COLTA.RU заблокирована в России
3 марта 2022
17:48«Дождь» временно прекращает вещание
17:18Союз журналистов Карелии пожаловался на Роскомнадзор в Генпрокуратуру
16:32Сергей Абашин вышел из Ассоциации этнологов и антропологов России
15:36Генпрокуратура назвала экстремизмом участие в антивоенных митингах
Все новостиЗаместитель главного редактора ИД «Коммерсантъ» о работе в подцензурном пространстве, о миссии и о том, что ее подрывает, и об отсутствии аудитории, заинтересованной в правде о войне
4 сентября 202328490Журналистка «Медузы» о работе в эмиграции, идентичности и о смутных перспективах на завтра и послезавтра
28 августа 20237695Разговор с издателем «Мела» о плачевном состоянии медийного рынка, который экономика убьет быстрее, чем политика
9 августа 20239778Главный редактор «Таких дел» о том, как взбивать сметану в масло, писать о людях вне зависимости от их ошибок, бороться за «глубинного» читателя и работать там, где очень трудно, но необходимо
12 июля 202315685Главный редактор «Верстки» о новой философии дистрибуции, опорных точках своей редакционной политики, механизмах успеха и о том, как просто ощутить свою миссию
19 июня 202319945Главный редактор телеканала «Дождь» о том, как делать репортажи из России, не находясь в России, о редакции как общине и о неподчинении императивам
7 июня 202321460Разговор Ксении Лученко с известным медиааналитиком о жизни и проблемах эмигрантских медиа. И старт нового проекта Кольты «Журналистика: ревизия»
29 мая 202325118