23 февраля 2017Кино
135

В смятении. В интерьере

«Джеки» Пабло Ларраина как опыт разложения женской фигуры

текст: Инна Кушнарева
Detailed_picture© Wild Bunch

В советское время, начиная годов с 60-х, была мода брать на роль Ленина самых неожиданных актеров, не только лишенных внешнего сходства, но имевших противопоказанное для такой роли амплуа, — например, Калягина или Смоктуновского. Понятно, что требовалось, с одной стороны, стряхнуть нафталин с вечного образа, а с другой, образ был уже настолько вечный, что играть его мог кто угодно. Играли же Гамлета женщины. Ленина-женщины, правда, вроде не было.

Режиссер фильма «Джеки» Пабло Ларраин — чилиец и потому, возможно, не обязан представлять миф о Кеннеди таким, каким его положено представлять американцу. Он может произвести в нем смещения и сгущения, играть с масштабами, в некотором роде проделать работу сновидения. И вот вместо высокой, крепкой и широколицей Жаклин Кеннеди с цепким и хищным взглядом на экране — хрупкая и нервная Натали Портман, маленькая девочка среди солидных мужчин и женщин, угрюмо возвышающихся над нею. Выбор Портман на эту роль не то чтобы шокирует, но сознательно оставляет некоторый зазор между актрисой и историческим лицом, особенно на фоне относительного сходства других актеров со своими персонажами.

© Wild Bunch

Этой Джеки придется постараться, чтобы ее услышали. Она дергает то одного, то другого, больше всего Роберта-Бобби Кеннеди (Питер Сарсгаард), с требованиями, противоречащими друг другу: будет траурная процессия, не будет процессии, нужно срочно переговорить с Ли Харви Освальдом, больше лошадей, меньше лошадей, она зайдет через главный вход в собор, нет, через задний… Она пребывает в хаосе, мучительно пытаясь удержать выскальзывающее из рук… Что? Власть? Влияние? Положение? Она сама не знает. И фильм не помогает ей выбраться из этого хаоса, наоборот, сам им заражается.

© Wild Bunch

Бобби горестно замечает, что они были «просто красивыми людьми» (почти что людьми с прекрасными лицами), но не сделали ничего. Что сделала она? Затеяла ремонт в Белом доме, поменяла мебель, пустила на ветер деньги из федерального бюджета, за что упрекал ее муж. Обставила резиденцию как мебельный салон — так много там всевозможных стульев, кресел, кушеток и козеток. С горящими глазами водила экскурсию, которую снимали телевизионщики, чтобы показать американцам, что это настоящий дом, где живут люди. Ремонт закончила, а муж погиб — почти житейская история. Теперь все эти «мебеля» придется паковать и увозить с собой. Съезжать из дома, в котором как будто и не успела пожить, поэтому в ночь после убийства она спешно переодевается из одного наряда в другой, не выпуская из пальцев зажженной сигареты, красит губы, примеряет ожерелья и кольца, бродит с бокалом в руках из комнаты в комнату, как будто пытаясь в ускоренном темпе, за одну ночь, прожить то, что еще было положено. Бобби Кеннеди знает, что никакого «наследия» от брата не осталось. И она смутно тоже догадывается. У нее остается одно — похороны, но и их она придумывает на ходу, ad hoc. Например, ставит пластинку с любимым мюзиклом и сочиняет, что Америка при Джеке была Камелотом короля Артура... Этот пиар-ход, кстати, приживется. Но окружающие часто оказываются к ней глухи. В фильме история представлена так, будто после гибели Кеннеди перестал интересовать тех, кто бывает в коридорах власти. Как будто его тут же списали, словно его и не было. И Джеки мечется почти как Антигона, хотя условный Креонт, Линдон Джонсон (Джон Кэрролл Линч), пару раз мелькнувший на экране, ничего ей и не запрещал.

© Wild Bunch

Настоящая Жаклин Кеннеди была уверена в себе и знала, чего хочет. Настоящий Роберт Кеннеди в первые часы и дни после убийства лихорадочно изымал и прятал обширный компромат, скопившийся в Белом доме и Овальном кабинете. Настоящего Линдона Джонсона в тот самый день 22 ноября могли снять с должности за коррупцию, но в итоге он стал хорошим президентом и провел реформы, которые Кеннеди хотел осуществить, но не смог. То, чего нет в фильме, вроде бы и пытающемся опираться на историческое свидетельство — книгу, написанную со слов Жаклин Кеннеди журналистом из Life, — можно перечислять очень долго. Убийство Кеннеди — одна из главных исторических тайн Америки. В некотором роде это американский «перевал Дятлова»: как и там, данные на входе никак не сходятся с тем, что получается на выходе. Поэтому это излюбленный материал для теорий заговора, альтернативной истории, спекулятивного fiction и т.д. Но Ларраин даже не пытается играть на этом поле, где и без него хватает народу. Тогда, если не хочешь снимать обычный байопик об иконе стиля Джеки, глянцевый и банальный, ничего не остается, как заземлить историю, крупными планами приблизить к лицам и телам. Нет никакой тайны, заговора, большой политики. Есть женщина в розовом, размазывающая кровь мужа по лицу, ведущая многозначительные и бессвязные разговоры с журналистом и священником, силящаяся что-то доказать миру. Есть растерянность и смятение, которым траурная церемония призвана придать подобающую форму. Но церемония мелькает в эффектных фрагментах, не создавая обещанного катарсиса. Образ так и не застывает, продолжает бессмысленно трепетать. Еще один исторический фильм о невозможности исторического фильма.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Разговор c оставшимсяВ разлуке
Разговор c оставшимся 

Мария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен

28 ноября 20242309
Столицы новой диаспоры: ТбилисиВ разлуке
Столицы новой диаспоры: Тбилиси 

Проект «В разлуке» начинает серию портретов больших городов, которые стали хабами для новой эмиграции. Первый разговор — о русском Тбилиси с историком и продюсером Дмитрием Споровым

22 ноября 20243245
Space is the place, space is the placeВ разлуке
Space is the place, space is the place 

Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах

14 октября 202410891
Разговор с невозвращенцем В разлуке
Разговор с невозвращенцем  

Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается

20 августа 202417462
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”»В разлуке
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”» 

Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым

6 июля 202421643
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границыВ разлуке
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границы 

Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова

7 июня 202426982
Письмо человеку ИксВ разлуке
Письмо человеку Икс 

Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»

21 мая 202427875