28 декабря 2017Театр
142

Итоги года. Слепое пятно

Обсуждая необсуждаемое

текст: Дмитрий Ренанский
Detailed_picture© Colta.ru

«Погребенные заживо и изуродованные цензурой спектакли, разоренные рейдерскими захватами театры, беспрецедентная по своим масштабам и цинизму “охота на ведьм” и всеобщий праздник дегуманизации»: предлагаемые обстоятельства, в которых приходится существовать российскому театру, за минувшие два года изменились не слишком сильно — разве что изрядно раздвинулись пределы допустимого и то, что еще совсем недавно казалось мороком, макабром, кафкианством, едва ли не полностью заместило собой реальность.

Если где и произошли радикальные перемены, то отнюдь не в самой «повестке дня» (или в том, что обычно принято подразумевать под этим вульгарным понятием), а в нашем ее восприятии. По сегодняшнему состоянию околотеатрального сообщества студенты-психологи могли бы упражняться в изучении феномена неконтролируемого стресса: в 2017 году жизнь театра в России определялась военным положением, а жертвами преследования — реальными или потенциальными — оказались едва ли не все протагонисты отечественной сцены.

Длительное пребывание на линии фронта — границы которого к тому же по-прежнему остаются неочерченными — естественным образом сказалось не только на бытии, но и на сознании театрального цеха. Любое высказывание — художественное, критическое, частное — вынужденно проходит сегодня сквозь сложную систему фильтров цензуры, самоцензуры, корпоративной этики. Существование в системе координат «свои/чужие», слепое желание следовать заповеди «не навреди», осознание того, что любое слово и любой жест могут и будут использованы против тебя (или твоих товарищей по цеху), не просто автоматически схлопывают и без того катастрофически сужающееся с каждым годом пространство публичного профессионального диалога — но в конечном счете обессмысливают и девальвируют его.

Этический императив не дает права говорить о художественном процессе честно, вне конфликта интересов.

В таком травматическом контексте всякая попытка проблемной дискуссии в лучшем случае воспринимается болезненно («не ко времени и не к месту»), в худшем — опознается как разжигание, доносительство или коллаборационизм. Оба типа реакции парадоксальным образом совпадают с духом времени — с запросом на простые мысли, поданные в максимально облегченной для усвоения форме, с ситуацией размытия любых критериев оценки, кроме вкусовых, групповых или партийных. Именно потому, вероятно, в последние годы художественная (архитектурная, театральная) критика так массово мигрирует в общественно-политическую публицистику: профессиональный разговор по гамбургскому счету в нынешней социокультурной обстановке становится попросту невозможен.

23 года назад, в декабре 1994 года, в журнале The New Yorker была опубликована статья «Discussing the undiscussable» («Обсуждая необсуждаемое»), ставшая впоследствии важной вехой в истории американской художественной критики: балетный обозреватель Арлин Кроче отказалась рецензировать спектакль хореографа Билла Ти Джонса, героями которого стали больные СПИДом. Обвиненная в страшнейшем из грехов — отсутствии политкорректности, Кроче объясняла свое решение невозможностью продолжать честно выполнять свои профессиональные обязанности в обстоятельствах, когда театр настолько тесно соприкасается с реальностью, что границы между ними окончательно исчезают.

При всей кажущейся неуместности аналогий между парадоксом Арлин Кроче и ловушкой, в которой в 2017 году оказалась русская сцена, много общего. И там, и там этическая ситуация затыкает рот рассуждениям об эстетическом — этический императив не позволяет заниматься осмыслением художественного процесса честно, вне конфликта интересов. Эстетика приносится в жертву политике — и логика тут вроде бы вполне ясна: нам лишь бы день простоять да ночь продержаться. Но порождающее вакуум и уничтожающее смысл слепое пятно умолчаний и недоговоренностей с каждым годом только расширяется; осознать его истинные границы и оценить его катастрофические последствия нам только предстоит. Хорошо бы, чтобы это случилось пораньше. Например, в 2018-м.

P.S.

Событие года«Проза» Владимира Раннева, «Электротеатр Станиславский»

Спектакль года «Губернатор» Андрея Могучего, БДТ

Режиссер года Анатолий Васильев, «Старик и море», Чеховский фестиваль и Театр имени Вахтангова

Прорыв года первые проекты Лорана Илера во главе балетной труппы МАМТа: программы «Лифарь/Килиан/Форсайт» и «Баланчин/Тейлор/Гарнье/Экман»

Гастроль года — Анна Тереза Де Кеерсмакер на фестивале «Территория»


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202319752
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202325167