15 июня 2018Театр
297

Дело не в новых формах

«Три сестры» Константина Богомолова в МХТ

текст: Антон Хитров
Detailed_picture© Екатерина Цветкова / МХТ им. А.П. Чехова

Под занавес сезона на столичной сцене одна за другой вышли новые версии «Трех сестер», выпущенные фактически в одном и том же театре — Сергей Женовач начал репетировать чеховскую пьесу еще до превращения Студии театрального искусства в филиал МХТ, спектакль Константина Богомолова выглядит прощанием Московского художественного с эпохой Олега Табакова. COLTA.RU представляет вниманию читателей две проекции этого захватывающего сюжета — Антона Хитрова и Кристины Матвиенко.

Константин Богомолов поставил, возможно, самый важный свой спектакль. При этом «Трех сестер» не назовешь самым изобретательным, самым филигранным или самым интеллектуальным его проектом. Премьера сделана с редким для нашей сцены перфекционизмом, но в лучших последних работах Богомолова — вроде «Князя» в «Ленкоме» или «Волшебной горы» в «Электротеатре» — планка была не ниже.

Все дело — в выборе задачи. До сих пор Богомолов шел обычным путем современного большого режиссера: искал новые приемы, новый тон, новое содержание. Теперь он — уникальный для театра художник, который сделал себе имя в экспериментальной форме, а потом сознательно занялся конвенциональным искусством.

Да, Богомолов давно доказал, что умеет ставить бытовые психологические спектакли. Но раньше он заходил на это поле, лишь когда того требовали обстоятельства — в «Юбилее ювелира», например, стояла задача обеспечить Олегу Табакову достойный бенефис. А Чехов — это не бродвейская пьеса, это статусная классика; за нее берутся ради творческих амбиций, а не чтобы сделать кассу или показать артиста-юбиляра во всей красе. Так что на сей раз это решение — всецело свободный выбор. И совершенно принципиальный. Премьера в МХТ отменяет последний императив современного театра — императив новизны.

Теперь по порядку. «Три сестры» — безусловная победа художницы Ларисы Ломакиной, бессменной соратницы режиссера. Богомолов часто занимает в спектаклях операторов, чтобы те снимали крупные планы, — но не потому, что так якобы модно: эта потребность вытекает из его требований к артисту. С экраном и микрофоном актер может оставаться естественным даже на большой сцене: ему не нужно напрягать голос и делать пассы руками, чтобы зритель замечал малейшую перемену в его герое.

Премьера в МХТ отменяет последний императив современного театра — императив новизны.

В итоге Ломакина постоянно должна совмещать две задачи: нужно найти спектаклю правильную среду — и грамотно развесить экраны, чтобы превратить их в элементы композиции. Так вот, нигде в ее совместных с Богомоловым работах вы не найдете столь изящного, лаконичного решения обеих этих задач, как в «Трех сестрах»: экран и декорация здесь — одно целое. Неоновую конструкцию с трех сторон окружают непривычно большие экраны, заменяя контурному домику стены. Как результат, актеры, попадающие в кадр, становятся фоном для самих себя.

От Богомолова впору ожидать яркой, нетривиальной концепции: в конце концов, это режиссер, заставивший князя Мышкина питать интерес к маленьким девочкам. Но Чехова он ставит так, как будто пьеса написана вчера и не проходила через горнило тысяч прочтений. Премьера в Московском художественном не предлагает ничего совсем уж неожиданного в плане трактовки, за исключением разве что одного героя — учителя гимназии Кулыгина, которого обычно играют глупым и жалким: здесь это домашний тиран, молодой, красивый и статный (год назад актер Кирилл Власов сыграл у Богомолова Ланцелота в «Драконе» по Шварцу). Смотришь на него — и понимаешь, почему Андрей женится на властной Наташе: дети генерала Прозорова привыкли к «сильной руке» и подсознательно ищут супругов, которые будут управлять их жизнью.

Другой пример неочевидного кастинга — блистательная Дарья Мороз в роли Тузенбаха. Первая мысль — режиссер этим решением хотел продемонстрировать, насколько широк ее актерский диапазон. Но Мороз не пытается казаться мужчиной — она играет барона примерно так же, как играла бы любую из сестер. Остается лишь одно объяснение: мы видим Тузенбаха глазами Ирины, которая привыкла смотреть на него как на друга, но не как на мужчину. Если это так и барон это знает, понятно, почему он соглашается на дуэль: а вдруг это шанс доказать свою мужественность?

В остальном — никаких сюрпризов. Хотя Богомолов как никто способен нетривиально анализировать текст и наверняка мог бы рассказать о пьесе Антона Павловича Чехова «Три сестры» много чего любопытного. Но режиссер явно не хочет, чтобы зритель уходил с готовыми ответами. Он не просит актеров акцентировать что-то в тексте, не подчеркивает в героях каких-то определенных черт, не проводит исторических или еще каких-то параллелей. Он не подсказывает нам, как относиться к персонажам: даже Наташа (Светлана Устинова) в кои-то веки не выглядит карикатурной злобной дурой, и при желании в ее поступках можно найти какую-то свою правоту.

© Екатерина Цветкова / МХТ им. А.П. Чехова

Как правило, нам остается лишь гадать, почему люди в чеховской истории ведут себя так-то и так-то, что они чувствуют, как относятся друг к другу, — все скрывают эмоции и редко бывают искренними. Но именно эта неопределенность делает их удивительно реальными: редкий спектакль показывает жизнь так достоверно, как «Три сестры» Богомолова. Это самый настоящий, неподдельный психологический театр, который сегодня почти никто не умеет делать — для того чтобы найти его на академических сценах, нужно очень потрудиться.

Актеры играют тихо и сдержанно, в фирменной манере спектаклей Богомолова. Никто не кричит, не машет руками, повышение голоса на полтона означает агрессию. Выделять кого-то бессмысленно: все, буквально все работают с безупречной точностью — от медийных Александры Ребенок (Ольга) и Александра Семчева (Чебутыкин) до молодого актера Артема Соколова, которому досталась крошечная роль сторожа Ферапонта.

Одно можно сказать наверняка: эти герои живут не возвышенной, не литературной, а нормальной современной жизнью. Перед каждым актом экран показывает аутентичную дату — 1881, 1884 и так далее, но эти цифры — чистая условность: интонации актеров на сто процентов сегодняшние. Настолько, что, сидя в зале, вы будете вспоминать своих знакомых.


Понравился материал? Помоги сайту!

Ссылки по теме
Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202319762
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202325175