31 октября 2019ИскусствоАрхитектура
189

Роботизированная архитектура, лифт в поле и охрана памятников девяностых

В Татарстане прошла II Российская молодежная архитектурная биеннале

текст: Людмила Лунина
Detailed_picture© II Российская молодежная архитектурная биеннале

Молодежная биеннале по архитектуре — российское ноу-хау, необходимое условие участия в ней — возраст не старше 35 лет. Придумали ее в Казани, и наряду с победителями конкурса власти Татарстана являются ее главными бенефициарами: из молодых архитекторов они рекрутируют специалистов по городскому планированию для всей республики. Победителей и участников биеннале рады видеть и в других регионах: Татарстан сегодня — модель для всей страны. Москва на эту роль не подходит по причине своего фантастического бюджета. Для сравнения: бюджет столицы на 2019 год — 2,602 трлн рублей, бюджет Казани — 22 млрд рублей, Челябинска — 4,1 млрд. Об основных событиях, людях, программе, контексте и важных точках проекта, который прошел в Иннополисе 24—26 октября, рассказывает Людмила Лунина.

Почему именно Татарстан? Кадры, как известно, решают почти все. В 2015 году президент Рустам Минниханов пригласил в помощники 25-летнюю Наталию Фишман-Бекмамбетову. Уроженка Куйбышева, выпускница МГИМО и Берлинского университета имени Гумбольдта, Наталия своей биографией воплощает все лучшее, что может быть с молодым и талантливым человеком в России. В 20 лет она работала координатором образовательных программ в институте «Стрелка», затем пять лет была активным игроком в команде Сергея Капкова, после чего ее позвали в Татарстан.

Сергей Чобан и Наталия Фишман-БекмамбетоваСергей Чобан и Наталия Фишман-Бекмамбетова© II Российская молодежная архитектурная биеннале

Оказавшись в Казани, Наталия «активизировала» знания, умения и обширнейшие связи. Высококлассная экспертиза в ее лице (хотя, конечно, она не одна: под ее руководством работает команда, и ее поддерживает президент) быстро принесла результат. За пять лет в Татарстане привели в порядок более 370 объектов — скверы, набережные, парки в Казани и других городах, причем сделали это на таком исключительном уровне, что в 2019 году программа благоустройства Татарстана получила престижнейшую архитектурную премию филантропа Ага Хана.

Когда в 2017-м затеяли молодежную биеннале, ее куратором стал архитектор номер один в России Сергей Чобан, в жюри вошли международные звезды первой величины (в этом году — голландский архитектор Михил Ридайк (бюро Neutelings Riedijk Architects), сопредседатель Центра технологий искусственной среды Вашингтонского университета Филип Юань, член жюри Притцкеровской премии Кристин Файрайз), и все событие приобрело выдающееся хоть по московским, хоть по нью-йоркским меркам значение.

Контекст

Биеннале — это, по сути, архитектурный конкурс. Условия «боевых учений» максимально приближены к реальной жизни. Участникам надо было придумать реновацию двух площадок в Казани — завода «Сантехприбор» и портового элеватора. По техзаданию новые районы должны были иметь 30% жилья, 30% офисов, 15% отводились на соцкультбыт, 10% — на торговлю; надо было бережно отнестись к историческому прошлому, логично соединить новые кварталы с существующей вокруг застройкой, создать «комфортные, визуально привлекательные новые кварталы».

Из 739 заявок отобрали 30. По жребию распределили участников на две группы: одни занимались «Сантехприбором», вторые — элеватором. Молодым архитекторам выделили деньги на макеты. Времени было в обрез — месяц. К открытию биеннале не только была готова выставка, но и был отпечатан каталог с приветственными словами официальных лиц, интервью членов жюри, со всеми проектами в деталях. Три дня биеннале работала как швейцарские часы: все было по делу, без долгих генеральских тостов, с обширной образовательной программой и профессиональными дискуссиями. Защиты проектов гости форума не слышали: конкурсанты выступали (каждому на речь отводилось девять минут) только перед жюри. Результаты объявили в финале, интрига сохранялась до последнего момента.

К этому надо прибавить, что действо проходило в суперсовременном городе Иннополисе в часе езды от Казани. Там располагаются офисы IT-компаний, работают университет, лицей и детский сад и построено уже жилья на 840 квартир. Город так современен, что проложенные посреди полей улицы оборудованы подземными пешеходными переходами с лифтами. Четыре лифта посреди поля — космический пейзаж.

© II Российская молодежная архитектурная биеннале

Впервые пройдясь вдоль фронта конкурсных работ, я подумала об опасности, о которой говорил в опубликованном в каталоге биеннале интервью Михил Ридайк: «Интернет — безграничный океан информации, в нем все решения равны и одинаково возможны. Молодежь в нем тонет. И это приводит к колоссальному кризису идентичности».

Практически все конкурсные решения что-то напоминали: круглые корпуса (Творческое объединение 612) отсылали к газгольдерам на «Арме», зубчатые абрисы зданий (бюро Archslon) слали привет Эльбской филармонии Херцога и де Мёрона, кирпичные фасады и скошенные кровли — почти фирменный прием Сергея Скуратова, хотя, конечно, все могут пользоваться. В каждом втором проекте были скейт-парки, велотреки и фермерские рынки — куда уж без них?! Проекты были очень гуманные и даже с просчитанным экономическим эффектом. Но в массе своей неуловимо похожие друг на друга. К счастью, не все. Но, может, это сами объекты реновации диктовали схожие подходы?

Площадки реновации удалось увидеть воочию.

© II Российская молодежная архитектурная биеннале

Завод «Сантехприбор» — пять гектаров руинированных территорий с вкраплениями исторических зданий. В булгарские времена тут была деревня Бишбалта («Пять топоров»), славная плотниками и столярами, в XVIII веке работала верфь (и весь район до сих пор называется Адмиралтейской слободой), в XIX веке территория стала сплошной промзоной с самыми разными производствами, а в 1947-м — заводом «Сантехприбор». Сегодня этот гигантский пустырь, граничащий со спальными кварталами, требует колоссальных инвестиций.

© II Российская молодежная архитектурная биеннале

Второй объект — элеватор — тоже требует инвестиций, но у него есть все шансы стать престижным местом. Речь идет о длинной и узкой полосе суши, которая на несколько километров выдвигается в Волгу. С трех сторон территория окружена водой, а ширина Волги в данном месте достигает семи километров, куда ни глянь — безбрежная гладь. И одновременно до центра, до Казанского кремля — несколько минут на машине. Здесь что ни построй — все будет экологично и прекрасно. Единственная загвоздка — элеватор, один из самых больших в СССР, со статусом объекта культурного наследия: 168 силосных башен высотой 30 метров. Он до сих пор работает и приносит владельцам прибыль. Любое к нему прикосновение, даже покраска, не говоря уже о сносе или перестройке, чревато такими тратами, что тут же делает нерентабельным любой проект.

Люди

«Неважно, кто из вас выиграет, — говорил в первый день биеннале Сергей Чобан участникам. — Вы все уже победители, раз дошли до финала». Кто же они, «уже победители» — молодые конкистадоры от архитектуры?

Дарья Климова и Руслан Айбушев, AR ArchitectsДарья Климова и Руслан Айбушев, AR Architects© II Российская молодежная архитектурная биеннале

Дарье Климовой из казанского бюро AR Architects 28 лет. Она выучилась на архитектора в Казанском университете и прошла магистерскую программу «Прототипирование городов будущего» в «Вышке» в Москве, на что получила грант президента Татарстана. В соответствии со свежайшими представлениями о развитии городов ее с Русланом Айбушевым проект реновации «Сантехприбора» — это открытая система: вначале строится НИИ урбанистики, там аккумулируют всех толковых людей города, возникает эффект синергии, а лет эдак через пять-десять эти яйцеголовые на новом уровне технологий и возможностей додумают в деталях, что делать с оставшейся частью участка.

— Где вы найдете столько продвинутых урбанистов?

— Легко. Через соцсети.

На вопрос, чем различается архитектурная практика Москвы и Казани, Дарья ответила, что Москва в принципе отличается от всех городов в стране: «Она — представительница класса глобальных городов, больше похожа на Нью-Йорк или Шанхай, чем на Казань. Те процессы, которые там идут, — мультинациональные и мультидисциплинарные».

Вопрос о гении места («Есть ли что-то такое в Казани, за что вы, аборигены, готовы лечь костьми?») Дарью вдохновил меньше. Нет, к истории ребята отнеслись с большим почтением, в проекте оставили законсервированную руину — дом купца Ивана Алафузова. Но ведь гений места — это не только руины, но и что-то еще — национальный характер, эстетический идеал, паттерны поведения? Кто это сформулирует, разгадает секрет философского камня.

Алексей ТимофеевАлексей Тимофеев© II Российская молодежная архитектурная биеннале

С Алексеем Тимофеевым из краснодарского Bureau ARD я разговаривала на пару с неким девелопером. Бизнесвумен смотрела на архитектора с интересом и уважением. В 5 га территории «Сантехприбора» Bureau ARD вместило 147 000 кв.м площадей (больше любого другого участника), при этом выдержав высотность домов на уровне 9–10 этажей. Как в наимоднейших московских комплексах, жилые корпуса поставлены на стилобат, в котором упрятан полуподземный паркинг на тысячу автомобилей. Созданию проекта предшествовало мощнейшее маркетинговое исследование.

«Мы ведь здесь не просто красивые картинки показываем, — чеканил Алексей. — Есть территория, которая должна жить. И нужно принять решение. В основе управленческого решения — цифра: сколько прибыли принесет каждый вложенный рубль. Но при этом нужно сделать все с чувством собственного достоинства: не небоскреб ставить, заслонив замечательный монастырь и вид на Волгу, а сделать хороший проект, который устроит всех».

В 2015-м Алексей защитил кандидатскую диссертацию в МАРХИ, он является доцентом кафедры архитектуры Кубанского университета. Его бюро входит в топ-85 архитектурных компаний России, а в прошлом году они выиграли (помимо прочего) конкурс на застройку Албанской Ривьеры.

Ксения ВоробьеваКсения Воробьева© II Российская молодежная архитектурная биеннале

Ксения Воробьева — единственная на биеннале девушка, которая была заявлена не в составе группы, а сама по себе, как самодостаточная творческая единица. Редевелопментом промышленных зон она занималась во время учебы в МАРХИ, потом в качестве ГАПа принимала участие в тендерах бюро Kleinewelt Architekten. О биеннале узнала случайно, в последний момент, увидев объявление в Инстаграме. В результате не просто вышла в финал, а была удостоена упоминания жюри за детально продуманную стратегию. Она моделировала, в первую очередь, не здания, а разного рода активности; архитектурные оболочки шли как бы за людьми, что минимизировало риски. Вначале создавалась штаб-квартира по реконструкции промзоны, следующий этап — площадки для спортивных занятий, затем — ресторан и кинозал, и только на последних этапах обитаемая к тому времени территория получала жилые корпуса и отель.

Камиль ЦунтаевКамиль Цунтаев© II Российская молодежная архитектурная биеннале

У каждого из журналистов на конкурсе были фавориты. Я держала кулаки за Камиля Цунтаева из Махачкалы, хотя у него площадь застройки вокруг элеватора составляла всего 101 тысячу кв.м, тогда как у других этот показатель доходил до 134 тысяч кв.м. Если бы у меня был миллион, я бы как частный инвестор поддержала именно его концепт. (Это как впервые увидеть iPad: толком непонятно, зачем он и сколько стоит, но железно ясно, что его надо иметь.) Камиль предложил построить на полуострове аул. Да-да, не деревню (у нас деревней — например, Олимпийской — могут назвать все что угодно, спальный микрорайон), не скандинавские малоэтажные кварталы, а живописный поселок с узкими неправильными улицами, с трех-пятиэтажными домиками с островерхими крышами. Архитектурное решение было инспирировано сказкой татарского писателя Габдуллы Тукая, хотя в этом ауле было больше от сторожевых башен Кавказа, чем от татарских деревень. Самое же главное — этот проект был настолько перпендикулярен всем остальным, что казался революционным и бесподобным. И еще он был антиурбанистическим. Автор пренебрег главной мантрой всех архитекторов: город должен расти, и плотность застройки должна увеличиваться. Это к вопросу об идентичности: когда все вокруг урбанисты, начинаешь ценить образы села.

Камиль получил образование в Университете по землеустройству в Москве. В Махачкале он создает интеллектуальное поле, исследует и пропагандирует национальную архитектуру. Его начинания поддерживают институт «Стрелка» и школа МАРШ.

Жюри

Рассказ о биеннале был бы неполным без упоминания лекций, которые прочитали члены жюри.

Выступление Сергея Чобана о послевоенной трансформации Берлина поражало и масштабом перестройки, и объемом его личного участия в этом архитектурном обновлении. Его мысль сводилась к тому, что надо пересмотреть представление о наследии и включить в него здания совсем недавнего прошлого — 1980-х — 1990-х, не говоря уже о 1950-х — 1960-х. Он показывал, как отдельные архитектурные проекты, каждый — как последний козырь своего автора, оказываясь в городской среде, начинают дружить или, наоборот, соперничать — или ведут игру на уничтожение, как случилось это с Музеем XX века Херцога и де Мёрона: эффектный музей заслонил самую правильную точку осмотра Новой национальной галереи Миса ван дер Роэ. Держа в уме грандиозные проекты Чобана в Москве и Петербурге, удивляешься, когда он все успевает.

Михил Ридайк из голландского архитектурного бюро Neutelings Riedijk Architects со своим соавтором Виллемом Яном Нётелингсом тоже в каком-то смысле идут перпендикулярно мейнстриму. Особая позиция их бюро выражается в абсолютном пренебрежении «зеленой» повесткой: ни на визуализациях, ни в реальной жизни внутри и вокруг их зданий нет ни одного зеленого листа — только кирпич, камень и вода. Это к вопросу о гении места и национальном менталитете: в силу исключительного географического положения своей страны жители Нидерландов не столько любуются природой, сколько окультуривают и усмиряют ее. Здания Нётелингса и Ридайка — это всегда немного крепости, в которых можно укрыться от непогоды, ветра и наводнений. Они прославились изумительным Музеем мореплавания в Антверпене (2011), но в их портфолио есть объект, как нельзя лучше рифмующийся с их идеологией, — Министерство по налогам и сборам (Central Dutch Tax Office, 2007 год): красивая, стильная, современная неприступная цитадель.

Лекция Филипа Юаня проходила при полном зале и в гробовой тишине: слушали, затаив дыхание. Он показывал картинки из марсианской жизни — компьютеризированную и роботизированную архитектурную практику. Они там, в Китае, плетут каркасы зданий из стекловолокна, монтируют отдельные части за неделю, обкладывают деревом и кирпичом — и получают павильоны, в которых TED записывает свои лекции. То есть вполне практичные и жилые здания, выглядящие к тому же как скульптура.

Юань — архитектор деревни. Полтора миллиарда китайцев, считает он, не могут переместиться в города, их надо возвращать в сельскую местность, но не насильно, а сделав жизнь в деревне высокотехнологичной и комфортной. По его проекту в провинции Сычуань была построена Деревня бамбукового ремесла (подробно о ней можно прочитать здесь). Модернизация деревень — то, что стоит в повестке у архитекторов всего мира. Горячий поборник этой стратегии — Рем Колхас, который (формулируя утрированно) ездит в Китай как на работу — перенимает опыт.

После бала

В 2017-м «золото» Первой молодежной биеннале досталось Михаилу Бейлину и Даниилу Никишину (Cityzenstudio) из Москвы, и эта победа придала ускорение и так весьма успешному творческому дуэту, отправив их через год на Венецианскую архитектурную биеннале. Но хотелось бы рассказать о другом участнике, чью жизнь биеннале изменила на 180 градусов.

Антон Севастьянов родился в Бугульме, окончил архитектурный факультет Казанского университета, по конкурсу был принят на работу в Wowhous в Москве и получил за несколько лет колоссальный опыт в создании городских общественных пространств. Его жена Светлана, также уроженка Татарстана (города Нижнекамска), примерно тем же путем попала на работу в Speech к Чобану. Эти ребята — уже герои: совсем без протекции, исключительно благодаря усердию и таланту они добрались до прекрасной работы в ведущих архитектурных бюро страны.

На первой биеннале Антон прошел в финал, но остался без наград. Однако весной 2019 года ему предложили пост главного архитектора города Альметьевска, где, если кто не знает, располагается штаб-квартира «Татнефти». У Антона много полномочий и солидный бюджет, и ему не хватает людей. Так что, если кто ищет работу, контакты Антона Севастьянова можно найти в открытом доступе.

Победители

Помимо Ксении Воробьевой специальным упоминанием жюри отметили Азата Ахмадуллина («за максимально тактичное приспособление элеватора под современные функции») и архитектурное бюро «Хвоя» («за деликатный модульный подход к наполнению исторических объектов»).

На биеннале награждали «золотом» и «серебром». «Серебро» досталось КБ 11 («за оригинальный, решительный и бескомпромиссный подход в реконструкции “Сантехприбора”») и Megabudka («за убедительное соотношение монументального масштаба элеватора и крупного паркового пространства, обращенного к воде»). Победителями же соревнования стали Александр Аляев («за тонкий подход к пространству завода “Сантехприбор” и вдумчивое выстраивание новых сценариев жизни в нем») и группа Leto («за идеальный баланс истории элеватора и его будущего»).

Азат Ахмадуллин (специальное упоминание жюри)Азат Ахмадуллин (специальное упоминание жюри)© II Российская молодежная архитектурная биеннале
Архитектурное бюро «Хвоя» (специальное упоминание жюри)Архитектурное бюро «Хвоя» (специальное упоминание жюри)© II Российская молодежная архитектурная биеннале
КБ 11 («серебро» за завод «Сантехприбор»)КБ 11 («серебро» за завод «Сантехприбор»)© II Российская молодежная архитектурная биеннале
Бюро Megabudka («серебро» за элеватор)Бюро Megabudka («серебро» за элеватор)© II Российская молодежная архитектурная биеннале
Группа Leto («золото» за реновацию элеватора)Группа Leto («золото» за реновацию элеватора)© II Российская молодежная архитектурная биеннале
Александр Аляев («золото» за реновацию завода «Сантехприбор»)Александр Аляев («золото» за реновацию завода «Сантехприбор»)© II Российская молодежная архитектурная биеннале

Через четыре часа после объявления победителей мы летели в Москву. На посадке выяснилось, что чуть ли не весь самолет — гости и участники форума. Идя к своему месту в хвосте, я смотрела на пассажиров и думала, что подобную концентрацию умных, интеллигентных, открытых лиц последний раз наблюдала в 2008 году в «Гараже», на открытии выставки Ильи Кабакова. Ужасно не хотелось покидать такую замечательную компанию.

ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА КАНАЛ COLTA.RU В ЯНДЕКС.ДЗЕН, ЧТОБЫ НИЧЕГО НЕ ПРОПУСТИТЬ


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Space is the place, space is the placeВ разлуке
Space is the place, space is the place 

Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах

14 октября 20246311
Разговор с невозвращенцем В разлуке
Разговор с невозвращенцем  

Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается

20 августа 202412948
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”»В разлуке
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”» 

Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым

6 июля 202417632
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границыВ разлуке
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границы 

Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова

7 июня 202422841
Письмо человеку ИксВ разлуке
Письмо человеку Икс 

Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»

21 мая 202424490