22 января 2020Театр
163

«БДТ в 1920-е. Игра. Судьба. Контекст»

Книга Сергея Радлова к 100-летию легендарного театра — премьера на COLTA.RU

текст: Сергей Радлов
Detailed_picture«Царевич Алексей». Постановка Александра Бенуа и Андрея Лаврентьева. Середина 1920-х годов© Архив Большого драматического театра имени Г.А. Товстоногова

23 января в рамках гастролей Большого драматического театра в Москве в Электротеатре Станиславский состоится презентация книги Сергея Радлова «БДТ в 1920-е. Игра. Судьба. Контекст». Выпущенная к столетию легендарного театра и посвященная времени рождения и первым годам жизни Большого драматического, книга Радлова рассказывает об эпохе, когда судьба БДТ была в руках Александра Блока, Александра Бенуа, Юрия Анненкова, Николая Акимова. В книге впервые опубликованы неизвестные ранее документы, уникальные эскизы и фотографии, хранящиеся в музее БДТ и обнаруженные в российских архивах. Право первой публикации фрагмента книги Большой драматический театр любезно предоставил COLTA.RU. Текст печатается в редакции источника.

Дмитрий Мережковский

«Царевич Алексей»

Постановка Александра Бенуа и Андрея Лаврентьева
Художник Александр Бенуа
Премьера — 25 марта 1920 года (здание консерватории)

© Большой драматический театр имени Г.А. Товстоногова. 2019

В архиве БДТ сохранился экземпляр пьесы с пометками цензора, предельно внимательного и, похоже, образованного гражданина.

Из начала первой картины пятого действия пьесы он изъял реплику лейб-медика Блюментроста. Перечитаем весь этот небольшой фрагмент:

«Блюментрост. <…> Проклятая страна! Проклятый народ!

Помяните слово мое: в России когда-нибудь кончится все ужасным бунтом: и самодержавие падет, ибо миллионы вопиют к Богу против царя.

Аренгейм. Тише, ради Бога, тише, ваше превосходительство! Кажется, за нами следят, у дверей подслушивают.

Блюментрост. Э, пусть! Я готов сказать им всю правду в глаза. Смрадные дикари, медведи крещеные, которые, превращаясь в европейских обезьян, становятся из страшных жалкими».

Первое из ругательств Блюментроста с марксистской точки зрения безупречно: из дали веков доносится немецкое пророчество о неизбежности Великой Октябрьской социалистической революции, исходящее от исторического лица, в будущем первого президента Петербургской академии наук.

Оскорбление нации, звучащее далее, и в агитационном плане бесполезно, да и обидно, в конце концов. «Смрадные дикари…» Но этой реплике тем не менее суждено было жить на сцене БДТ.

Погибает под красным карандашом следовавшая за ней в пьесе фраза Блюментроста: «Да, мой милый, Россия — железный колосс на глиняных ногах, рухнет, разобьется — и ничего не останется».

Вроде бы и нет в ней ничего, противоречащего верным предсказаниям немчуры, погибнет, мол, прогнившая империя.

Не испугался ли цензор грозного образа из Книги пророка Даниила… Что имеет в виду хитрый немец, врачующий царевича после истязаний, — только ли прошлое, а может, прозревает будущее пролетарского государства?

«…Огромный был этот истукан, в чрезвычайном блеске стоял он пред тобою, и страшен был вид его. <…> Ты видел его, доколе камень не оторвался от горы без содействия рук, ударил в истукана, в железные и глиняные ноги его, и разбил их. Тогда все вместе раздробилось: железо, глина, медь, серебро и золото сделались как прах на летних гумнах, и ветер унес их, и следа не осталось от них…» (Дн. 2:31, 34–35).

Удалена была и немаловажная деталь в экспозиционной ремарке. Она выделена ниже:

«Каземат в Трубецком раскате Петропавловской крепости.

Алексей спит на койке. Голова, шея, спина, руки обвязаны.

Лейб-медик Блюментрост и врач Аренгейм за столом приготовляют лекарства. Летний вечер».

Эскиз костюма царя ПетраЭскиз костюма царя Петра© Архив Большого драматического театра имени Г.А. Товстоногова

Далее идет никак по сюжетным соображениям не подлежащий купированию диалог о жестоких истязаниях, которым был подвергнут заподозренный Петром I в измене царевич Алексей.

Не исключено, что детализированный визуальный образ подвергнутого пытке человека был заподозрен в 1920 году в опасной наглядности, пусть далее в сцене Блюментрост и «снимает повязку с правой руки Алексея».

Показательно, что на публикуемой здесь фотографии мизансцены мы видим лежащего Алексея Петровича (Николая Монахова) с открытой, незабинтованной головой.

Следует понимать, что вырезанная ремарка предельно органична для языка Мережковского.

Иван Ильин, размышляя об особенностях воображения автора, пишет: «По своей основной установке Мережковский — человек чувственного опыта и чувственного воображения… прикованный к показаниям тела и материальным образам». Ильин также подчеркивает театральную природу дарования писателя: «Мережковский — мастер… большого размаха крупных мазков, резких линий, рассчитанных не на партер и не на ложу бенуара, а на перспективу подпотолочной галереи; здесь его сила; это ему удается. То, что он рисует, — это как бы большие кинематографические стройки, преувеличенные оперные декорации, гигантские сценические эскизы».

Это сказано обо всем творчестве писателя, но Мережковский как театральный автор был хорошо известен до начала репетиций «Царевича» в БДТ.

Помимо поставленных в Александринском театре переводов «Ипполита» Еврипида (1902) и «Антигоны» Софокла (1906) на той же сцене в 1916 году Мейерхольд ставит пьесу «Романтики».

МХТ в том же году выпускает спектакль «Будет радость» (режиссеры В.И. Немирович-Данченко, В.В. Лужский, В.Л. Мчеделов), а «Павел I» оказывается весьма востребованным в российской театральной провинции.

Мережковский мечтал увидеть последнюю пьесу на сцене Суворинского театра — предтечи Большого драматического, но постановка не состоялась, несмотря на то что у автора уже были приобретены права.

«Царевич Алексей». Постановка Александра Бенуа и Андрея Лаврентьева. Середина 1920-х годов«Царевич Алексей». Постановка Александра Бенуа и Андрея Лаврентьева. Середина 1920-х годов© Архив Большого драматического театра имени Г.А. Товстоногова

Есть немало удивительного и в том, что «Царевич Алексей» оказался в репертуаре БДТ в 1920 году.

Дмитрий Сергеевич, кстати, не был на своей премьере, потому что в декабре 1919 года покинул Советскую Россию. Другие обстоятельства тоже не способствовали постановке А. Бенуа (для него это была первая работа в театре) и А. Лаврентьева.

Еще находясь в Петрограде, Мережковский публично произнес знаменитые слова о декабристах, которые были бы повешены «при Ленине так же, как при Николае Первом», а меньше чем за месяц до премьеры, уже перебравшись в Вильно, дал интервью, назвав большевистский режим «изуверским социализмом» и «диктатурой двух людей: Ленина и Троцкого».

Кроме неблагоприятного политического контекста постановки, был и внутритеатральный, тоже не идиллический.

Мнение Михаила Кузмина о прозе и драматургии Мережковского, «страдающей схематичностью, некоторою грубостью (это не от эпохи, не от личности самодержца, а от примитивного проведения идеи) и аляповатостью, местами нестерпимой», не могло быть решающим. Но Александр Блок, как председатель Директории театра, несомненно, мог отклонить трагедию Мережковского.

Мы не упускаем из вида то обстоятельство, что в биографиях Мережковского отдельной строкой присутствует дата решительной ссоры с Александром Блоком — март 1905 года.

Не считая, что драматургия есть сильная сторона дарования Мережковского, великодушный Блок ценил его как европейского по духу писателя, действительно близкого к мастерам «Мира искусства», и верно предчувствовал успех. 21 марта 1920 года датируется заметка Блока, которой он приветствовал новую работу театра.

Бенуа доказал этим спектаклем, что является «прекрасным режиссером-психологом», как сказал о нем К.С. Станиславский после совместной работы над мольеровской комедией «Мнимый больной» в 1913 году в МХТ.

Эскиз костюма царевича АлексеяЭскиз костюма царевича Алексея© Архив Большого драматического театра имени Г.А. Товстоногова

В спектакле БДТ встретились безжалостный исполин-отец (Георгий Музалевский) с истеричным и запуганным сыном в исполнении Николая Монахова. Враждовали, если это слово применимо к Алексею, два людских начала. Петр, обладающий несокрушимой волей и беспрекословным знанием о жизни, и Алексей Петрович — «липкое, тянущееся месиво», по определению А. Кугеля, невероятно воодушевленного этой работой Монахова.

«Месиво» получилось до безумия живым и, не зная толком своей правды или пользы, очень хотело любить, прощало причиненное зло и быстро научилось терпеть невыносимые пытки.

Тема Мережковского об извечном, неразрешимом противостоянии подобных полюсов бытия нашла свое выражение в конфликте, сыгранном актерами БДТ.

О том, что Бенуа-художник не проиграл Бенуа-режиссеру, свидетельствует Михаил Кузмин, все же отметивший вопиющий натурализм актерского существования. Михаила Алексеевича, в частности, покоробили жаркие объятия Алексея Петровича с его возлюбленной Ефросиньей, а также «харканье Петра». (Те же претензии к исполнителю роли самодержца мы встречаем в рецензии П.А. Маркова.)

Но, возможно, Александр Бенуа и хотел соединить плотское в этом спектакле с «острым чувством природы, воздуха и именно петербургского воздуха, петровского солнца, ветреного, не очень уютного в этих пейзажах за окнами, это не позволяет забыть их и извлекает вздох неожиданной радости, когда поднимается занавес».


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Space is the place, space is the placeВ разлуке
Space is the place, space is the place 

Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах

14 октября 20246311
Разговор с невозвращенцем В разлуке
Разговор с невозвращенцем  

Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается

20 августа 202412948
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”»В разлуке
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”» 

Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым

6 июля 202417632
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границыВ разлуке
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границы 

Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова

7 июня 202422841
Письмо человеку ИксВ разлуке
Письмо человеку Икс 

Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»

21 мая 202424490