10 июня 2015Наука
164

Когда забудут Путина

Как устроена историческая память с точки зрения когнитивной науки

текст: Борислав Козловский
Detailed_picture© nps.gov

Осенью 2014 года журнал Science напечатал статью под заголовком «Забыть президентов». Профессор-когнитивист Генри Рёдигер из Университета Вашингтона в Сент-Луисе ставил один и тот же эксперимент четырежды на протяжении 40 лет: в 1974, 1991 и 2009 годах он предлагал студентам за пять минут перечислить как можно больше президентов США в той последовательности, в которой те занимали свой пост. В 2014 году, перед подведением итогов, Рёдигер опросил уже не студентов, а 497 представителей «широкой публики» в возрасте от 18 до 69 лет, завербованных на сайте Amazon Mechanical Turk (сюда приходят заработать несколько долларов выполнением какой-нибудь несложной задачи — от расшифровки диктофонных записей до прохождения психологических тестов).

Выяснилась такая закономерность: действующего президента — в момент проведения опросов это были Джеральд Форд (1974), Джордж Буш-старший (1991) и Барак Обама (2009 и 2014) — помнят все без исключения. Чуть меньше — его предшественников: Клинтона назвали 92 процента опрошенных в 2009-м студентов, а Рейгана — уже только 80. Та же ситуация — с первыми президентами США, от Вашингтона до Джефферсона.

Зато между крайними точками график стремительно проваливается вниз. Франклина Делано Рузвельта — того самого, который на знаменитом фото 1945 года с Ялтинской конференции сидит рядом со Сталиным и Черчиллем, — в ходе последних двух опросов вписали на нужное место всего 20 процентов студентов и всего 11 процентов «широкой публики» младше 29. А 23-го президента страны, Уоррена Гардинга, который скончался при исполнении обязанностей на год раньше Ленина, в 1923-м, вспомнили и вовсе 3 процента. Таких забытых президентов — подавляющее большинство.

Результаты были несколько лучше, если требовалось просто назвать — неважно, в каком порядке, и без привязки к исторической эпохе — имена-фамилии лидеров, которые всплыли у вас в голове. В этом случае оба Рузвельта — Теодор и Франклин Делано — были упомянуты более чем в половине случаев, однако многочисленные «невезучие президенты», от Гардинга до Маккинли, все равно попадались не чаще, чем в каждой десятой анкете.

Если вы окончили технический вуз, где вас мучили высшей математикой, то саму высшую математику вы запросто можете забыть, но зато до глубокой старости будете помнить школьную алгебру.

Сравнивая результаты за разные годы, профессор Рёдигер вывел «кривую забывания», которая предсказывает, как скоро недавние лидеры сотрутся из коллективной памяти. К 2040-му не более чем четверти американцев будут хоть о чем-нибудь говорить (в смысле «помню, что так звали какого-то президента») фамилии Гарри Трумэна (отдавшего приказ бомбить Хиросиму и Нагасаки), Линдона Джонсона (преемника Кеннеди) и Джеральда Форда.

«Кривая забывания» для всей Америки внешне похожа на «кривую забывания» для отдельного человека — и это удивительно. Форму индивидуальной кривой нейронаука еще может объяснить особенностями работы мозга — тем, как он с течением времени избавляется от невостребованных эпизодов биографической памяти. Если в возрасте пяти лет мы 10 раз разбили коленку, 20 раз съездили в гости с родителями и 200 раз сходили в детсад, то к 30-му дню рождения мы сможем вспомнить малую часть этих событий.

Казалось бы, коллективная память складывается из личных воспоминаний. Но когнитивная наука видит принципиальную разницу между биографической памятью (ее единицы — эпизоды, «это случилось лично со мной») и семантической памятью, где мозг хранит факты («Волга впадает в Каспийское море», «Линкольн — 16-й президент США»). У них разные механизмы, и механизмы забывания в том числе.

Наконец, в случае коллективной памяти мы имеем дело с «историческим временем», а оно отсчитывается от события в далеком прошлом, которое случилось задолго до рождения человека, отвечающего на вопрос. Из 220 лет со времени президентства Вашингтона только последние 20 могут иметь отношение к процессам в голове у студента, заполняющего анкету.

Частое упоминание Сталина вне контекста репрессий — более действенный способ заставить общество забыть про репрессии, чем неупоминание Сталина вообще.

Поэтому все, что наука знает про индивидуальную память — вроде эффекта ее пластичности, открытости для «перезаписи», в результате чего мозг переполнен ложными воспоминаниями, — для случая «памяти всей Америки» (или «памяти всей России») нужно переформулировать и обосновать заново. В мае 2015 года профессор Рёдигер посвятил этому программный текст «Коллективная память: новая арена для когнитивных наук».

Про личную семантическую память известно, что факты запоминаются лучше или хуже в зависимости от того, как часто нам приходится к ним обращаться. Если вы в 21 год окончили технический вуз, где вас мучили высшей математикой, то саму высшую математику вы запросто можете забыть лет через десять, но зато до глубокой старости будете помнить школьную алгебру, которая была востребована в вузе для обучения более сложным понятиям. В противном случае — даже если в школе вы были отличником — через 50 лет вся алгебра выветрится у вас из головы без следа.

С коллективной памятью происходит нечто похожее: она нуждается в подкреплении. Мемориалы, бюсты на бульварах и прочие формы «монументальной пропаганды» рассчитаны именно на это — какой бы нелепой нам ни казалась мысль, что бронзовый истукан в парке способен всерьез повлиять на чью-либо оценку прошлого.

Менее очевидное наблюдение у Рёдигера — что точечные умолчания помогают забывать исторические факты лучше, чем если бы всю тему обходили стороной. Грубо говоря, частое упоминание Сталина вне контекста репрессий — более действенный способ заставить общество забыть про репрессии, чем неупоминание Сталина вообще.

Два американских психолога продемонстрировали это на более нейтральном примере. Жителям Бельгии предлагали перечислить самые острые из затяжных политических проблем страны — и обратились с этим вопросом к бельгийцам дважды, до и после декабря 2011 года, когда король Бельгии выступал с ежегодной речью. После этой речи проблемы, не затронутые королем в его выступлении, опрошенные упоминали гораздо реже. Авторы исследования называют такой эффект «индуцированным забыванием».


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202320738
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202325849