DJ Sniff: «Диджеи — это музыканты»

Японский диджей, который сводит фри-джаз, о том, как и зачем он это делает

текст: Сергей Бондарьков
Detailed_picture© Tanya Traboulsi

DJ Sniff, в миру Такуро Мизута Липпит, играет на своих концертах фри-джазовые пластинки, а его партнерами часто становятся гиганты импровизации вроде Эвана Паркера, Отомо Ёсихидэ или eRikm. В интервью COLTA.RU он рассказал о том, почему компьютерный софт — не замена электронным инструментам и почему диджеи должны считаться музыкантами.

— Расскажите, как вы стали использовать фри-джазовые пластинки — это все-таки не самый очевидный выбор для диджея.

— Это началось, когда я переехал в Европу и начал играть с импровизаторами, причем с теми, кто использует акустические инструменты. И я пытался соответствовать им не только по гибкости и виртуозности, но и по текстуре звучания. Поиск подходящего материала и привел меня к фри-импрову, я начал собирать записи исполнителей предыдущего поколения, исследовать европейскую импровизационную музыку и японский фри-джаз 70-х... Это помогло установить хороший контакт с моими партнерами — я ведь использовал музыку, которую они знают, записи людей, с которыми они играли, или иногда даже их же старые пластинки. К тому же с этой музыкой оказалось удобно работать: индивидуальным голосам инструментов в свободной импровизации уделяется большое внимание, часто они звучат сольно или в дуэте, то есть они более изолированы, чем в большом составе или даже в трио, так что мне было проще получить сэмпл ударных или, скажем, саксофона.


— А до этого вы были обычным диджеем?

— Да, более-менее. Играл техно, хип-хоп, хаус, в общем, клубную музыку. А потом я начал увлекаться все более абстрактными формами танцевальной музыки. Я хотел, чтобы в моих сетах стало больше действия, в смысле — больше манипуляций со звуком. Двигаться в сторону диджеев, которые играют на хип-хоп-баттлах, я не хотел, зато меня очень заинтересовали возможности live-сэмплирования. Я придумывал инструменты, помогающие записывать звуки, которые я же и играю, и как бы на ходу делать их ремикс. Ну и как-то так само собой получилось, что с этими своими странными занятиями я постепенно сместился в поле экспериментальной музыки. Когда я только начинал этим заниматься, я думал использовать технику live-сэмплирования для чего-то вроде абстрактного хип-хопа или какой-то танцевальной музыки, но переезд в Европу, мое новое окружение — все это привело к тому, что я оказался ближе к свободной импровизации и экспериментальной электронике.

Сам по себе ноутбук — ничем не примечательный объект, вроде калькулятора.

— Мы же об Амстердаме говорим, правильно?

— Да.

— Расскажите тогда, как вы сошлись с местными импровизаторами.

— В Гааге есть такой саксофонист Киа Норингер — он организовывал еженедельные импровизационные концерты, и вот на одном из них я впервые и оказался на одной сцене с музыкантами, играющими на акустических инструментах. В Голландии вообще существует давняя традиция такого сотрудничества — например, Мишель Вайсвиц, изобретатель и бывший директор института STEIM, в котором я работал, много играл с музыкантами из Instant Composers Pool, с Мишей Менгельбергом и Ханом Бэннинком. Ни в США, ни в Японии я такого не слышал — там, как правило, акустические инструменты подзвучивают, и импровизации с участием электронщиков получаются интенсивными, громкими. В Европе, наоборот, электронщики играют тише и тоньше, подстраиваясь под звучание акустических инструментов.

В этом треке DJ Sniff свел вместе записи гитариста Отомо Ёсихидэ, двух ударников — Тацухисэ Ямамото и Манэоми Сэндзю и двух саксофонистов — Кацутоки Умэдзу и Акиры Сакаты


— Вы же в STEIM пять лет были арт-директором — чем именно вы там занимались?

— Сначала я попал в STEIM как интерн и собирал там инструменты для других музыкантов и художников, занимался железом, сенсорами. Потом, когда я стал арт-директором, я курировал серии концертов, выбирал людей, которых мы приглашали к нам преподавать. Вообще я определял курс развития института. STEIM ведь очень старая организация, а Голландия как раз проходила этап, когда система государственного финансирования сильно менялась, пересматривались критерии, по которым оценивалась релевантность работы институтов. Поэтому последние пять лет я занимался тем, что направлял деятельность института, чтобы она оставалась актуальной в изменившихся условиях.

— Вот, кстати, скажите: действительно ли есть смысл в разработке новых электронных инструментов при том уровне возможностей, которого уже достиг софт?

— Я думаю, несмотря на то что компьютерный софт становится все более совершенным, в конструировании новых электронных инструментов по-прежнему есть смысл. Ближе к началу двухтысячных лэптопы стали играть все более важную роль в электронной музыке, но как в инструментах для живых выступлений многие в них разочаровались. Ну, знаете, странно, когда человек прячется за экраном, как будто он там почту проверяет. Так что ситуация постепенно меняется: новое поколение электронщиков заинтересовано в более непосредственном, тактильном взаимодействии с техникой. Поэтому все популярнее становятся разные внешние контроллеры, поэтому многие подключают к компьютерам обычные музыкальные инструменты, и поэтому же возвращаются модульные синтезаторы. И если вы ищете в этом направлении, то так или иначе приходите к необходимости изменять под себя существующие инструменты или собирать свои собственные.

© Jaap Scheeren

— Знаете, гитарист Дерек Бейли считал предрассудком распространенное представление о том, что инструмент — это просто репродуктор и что вообще-то музыка рождается в сознании музыканта. Я неточно цитирую, но он писал, что на самом деле тактильный контакт с инструментом, буквально желание пальцев так или иначе к нему прикоснуться — все это тоже играет очень важную роль, особенно в импровизации.

— Да, я с этим абсолютно согласен. И в игре на традиционных, акустических инструментах и электронных есть определенное сходство. Нам, тем, кто работает с технологией, тоже нужна рамка, структура, от которой можно отталкиваться, — без этого нет напряжения, конфликта. Для тех, кто играет на акустическом инструменте, такая рамка задается самой его формой, тем, как вибрируют его струны или резонирует металл, из которого он сделан. С практикой приходит ощущение этой структуры, и напряжение, которое рождается в работе с ней, по-моему, и делает музыку интересной, особенно импровизационную. Давайте я поясню. Мы играем на инструменте, наши мышцы все лучше запоминают его — параллельно мы, можно сказать, получаем все более ясное представление о границах возможностей этого инструмента и постоянно пытаемся выйти за эти границы. Самое интересное в импровизационной музыке — это моменты, когда музыкантам удается это сделать. Можно называть это «расширенными техниками» или можно говорить об отношениях музыканта с его инструментом. Конечно, мы знаем, как работает гитара, но для музыканта и, кстати, для слушателей самое интересное — это преодоление границ инструмента. А играя с другими людьми, вы оказываетесь в похожем взаимодействии — но уже не только с инструментом, но и со временем и формой звучащей музыки, то есть с ее рамкой. Поэтому я бы сказал, что «свободная музыка» не полностью свободна — это то, что получается из столкновения наших представлений о музыке и отношений с нашими инструментами.

В Европе, наоборот, электронщики играют тише и тоньше.

Так вот, если вы занимаетесь электронной музыкой, то, с одной стороны, возможности, которые дает компьютер, безграничны, а с другой, сам по себе ноутбук — ничем не примечательный объект, вроде калькулятора. Так что очень трудно выстроить с ним отношения как с инструментом. Поэтому электронщикам приходится собственноручно создавать для себя такую рамку, от которой они могли бы отталкиваться. Например, строить базу звуков, определять параметры, подлежащие контролю, работать с интерфейсом или писать программный код, как в моем случае. И все это не для того, чтобы создать что-то удивительное, скажем, по своим звуковым характеристикам, а в первую очередь для того, чтобы установить личные отношения с технологией. Создав для себя границы, вы можете пытаться их отодвинуть, играть с ними, пробовать выйти за них. Для меня в этом весь интерес — в отношениях музыканта и его инструмента и в том, что происходит между ними.


Попытка реконструкции музыки с сольного альбома Эвана Паркера «Monoceros»


— Тогда расскажите о ваших инструментах.

— Я использую виниловый проигрыватель, источник всех моих звуков — это пластинки. Вертушка подключена к компьютеру, на нем запущен MAX/MSP, для которого я написал свои алгоритмы. Процесс сэмплирования управляется движениями моих рук на микшерном пульте и нажатием на педали, находящиеся у меня под столом. Я могу отдать точную команду компьютеру, могу использовать алгоритмы случайности, контролируя степень этой случайности. С помощью этих инструментов я могу выхватывать фрагменты звучащих фраз и реконструировать их прямо на ходу, создавать новые ритмы или текстуры, не прекращая крутить пластинки. То есть я смешиваю оригинальные звуки и сэмплированные — так из одного и того же материала я могу собирать разные структуры, разные комбинации. Или можно взять одну пластинку, захватить с нее нужные мне звуки и поставить следующую, как бы соединяя разнородные материалы.

— Вот мне, кстати, кажется, что диджеинг — это прежде всего способ слушать, склонность интерпретировать музыку через помещение ее в новый контекст.

— Моя музыка — это определенно отражение моего способа слушать. Когда я играю, я выбираю пластинку, выбираю момент, в который на нее опустится игла, я решаю, что я хочу сделать с этой записью. Так что это для меня не просто воспроизведение чьей-то музыки, а воспроизведение того, как я слышу эту музыку с ее историей, ее багажом. Я имею в виду, что когда вы ставите пластинку Эвана Паркера или Джона Колтрейна, то это тянет за собой очень много вещей. Слушатели узнают эту музыку, она обращается уже к памяти каждого из них. И, конечно, я имею это в виду, да и любой диджей имеет это в виду. Мы ведь работаем с зафиксированным прошлым и с нашим отношением к нему, так что для меня интерпретация — это часть того, с чем я играю.

— Если так посмотреть, то старый спор о том, можно ли считать диджеев музыкантами, теряет смысл: просто диджей как бы работает на макроуровне, а инструменталист или вы, например, — на микроуровне.

— Да, и я всегда отстаивал идею, что диджеи — это музыканты. Если мы играем записи других людей, это не значит, что в том, что мы делаем, меньше музыки, чем в оригинале. Я с этим совершенно не согласен: по-моему, пусть даже диджей ничего не сводит и просто играет чужую музыку, все равно это он выбирает, какую песню включить в этом конкретном месте в этот конкретный момент. Мне кажется, это не менее важный музыкальный акт, чем извлечение звуков определенной высоты из обычного инструмента.

DJ Sniff приезжал выступать в Москву в рамках проекта «Платформа»


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Space is the place, space is the placeВ разлуке
Space is the place, space is the place 

Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах

14 октября 20246311
Разговор с невозвращенцем В разлуке
Разговор с невозвращенцем  

Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается

20 августа 202412948
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”»В разлуке
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”» 

Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым

6 июля 202417632
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границыВ разлуке
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границы 

Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова

7 июня 202422840
Письмо человеку ИксВ разлуке
Письмо человеку Икс 

Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»

21 мая 202424490