Как сегодня можно быть политическим композитором?

14 ноября в Концертном зале Чайковского в рамках перекрестного Года Голландии—России состоится российская премьера одного из этапных сочинений недавней европейской музыкальной истории — «Государства» Луи Андриссена. В том же концерте — его же «Страсти». Сам 74-летний композитор впервые приедет в Москву. COLTA.RU сочла нужным заранее объяснить значение и смысл этой музыки.

Красть музыку можно и нужно, однако недостаточно стянуть и вставить — с украденным надо что-то сделать. Рассказы об изобретении новой музыки — полная чушь, новую музыку изобрести уже невозможно. Нужно иметь свое мнение и уметь его высказывать. При этом важно не победить, а убедить: твоя точка зрения достойна существования. Таково творческое кредо Луи Андриссена.

Луи Андриссен — самый исполняемый в мире голландский композитор. В 1960-е он вместе с единомышленниками совершил переворот в музыкальной жизни Нидерландов, разорвал замкнутое существование «серьезного» музыканта и перешел границу, отделяющую его от «низких» жанров. После почти трехвековой паузы Нидерланды вновь вышли на мировую музыкальную арену; началась эпоха «нового возрождения».

Андриссен родился в композиторской семье — помимо отца Хенрика были еще брат Юриан, который написал музыку для балета Баланчина, и дядя Виллем. Профессия Андриссена была предопределена. К сочинению музыки в семье относились как к ремеслу. И Андриссен тоже стал ремесленником: художник должен служить искусству, а не выражать с его помощью свой внутренний мир. А еще в доме Андриссенов любили Стравинского — «Весну священную» крутили постоянно. Были и пластинки с джазом — спасибо Юриану, который пожил в Америке.

Во времена совсем еще юного Андриссена в музыкальном мире было два ориентира — Стравинский и нововенцы. Кажется, и здесь у композитора особенного выбора не было — тем более что в послевоенной Голландии немцев откровенно недолюбливали. Всю эту атональность Андриссен считал безумно немодной и сильно устаревшей, а нововенскую школу — тупиковой ветвью развития. Стравинский стал для Андриссена супермоделью.

Стравинский долго шел к идее писать музыку про музыку. Андриссен усвоил такой подход довольно быстро и следует ему по сей день. По Стравинскому—Андриссену музыка ничего не выражает, но при этом содержит послание.

Всю классическую жанровую классификацию Андриссен отрицает в принципе: все, что было в XIX веке, в его музыке строго запрещено. Он пишет музыку не «в» жанре, а «про» жанры. Его оперы рассказывают про оперу. Его «Государство» («De Staat», 1974—1976), которое считается одним из краеугольных камней в новой европейской музыке, — про идеальное оркестровое сочинение.

В «государственных» инструментах фортепиано, духовые и струнные соседствуют с электро- и бас-гитарами. Так Андриссен добивается жесткого, антиконсерватóрского саунда. Конечно, он показал фигу и германофилии с ее традиционными составами. Инструментальная демократия особенно важна: в отличие от большого симфонического оркестра, в котором заправляет дирижер-тиран, а музыканты строятся по званиям, в «государственном» оркестре все равны.

Так же равны и музыки, из которых «Государство» построено. В нем можно встретить Райли и минимализм, Баха и нидерландскую полифонию. Фундамент «Государства» — псевдогреческие тетрахорды — позаимствован из индонезийской музыки. Усилители и электрогитары пришли из рока и джаза.

Текстовая основа «Государства» — мысли о музыке из платоновского «Государства». Платон пишет, что изменения в музыкальном искусстве влекут за собой изменение структуры и строя государства, посему музыкантов нужно держать под строгим контролем, а лучше совсем запретить — в идеальном обществе им не место. Андриссену импонировала утопичная идея о музыке, меняющей государственный строй, но с остальными идеями великого мыслителя он не согласен.

Спор Андриссена с Платоном существует вне вербального текста. Андриссен считает, что если уж в сочинении есть слова, то их нужно петь на понятном языке. Древнегреческий он использует явно не для того, чтобы его поняли. Переведенный платоновский текст почти всегда печатают в программке, но он скорее нужен, чтобы показать: «Государство» не про политику. Главная тема — место артиста в обществе.

Андриссена удобно назвать политическим композитором, но даже в «Государстве» он только философствует на тему политики, это сочинение-размышление. Он не пытается никого перевоспитать с помощью своей музыки. Политическая акция по-андриссеновски — это, например, организация множества ансамблей, в которых играют непрофессиональные музыканты: он всегда пытался изжить привычки классического музицирования. И это сработало: Андриссена считают основателем современной ансамблевой культуры Голландии.

У Андриссена очень мало чисто политических опусов, и все они написаны для конкретных событий. Одна из последних музыкально-политических акций — исполнение песни «Тихо». В начале 2000-х в Голландии сокращали расходы на культуру: закрывались оркестры, композиторы перестали получать заказы. Разгорелись политические дебаты. Приложился и Андриссен: он написал песню о гробовой тишине, которая наступит без новой музыки. Песня «Тихо» отлично подошла для хеппенинга на Площади музеев в Амстердаме, но с самостоятельным музыкальным значением у нее туговато.

Занятно, что в одном концерте с «Государством» исполнят «Страсти» Андриссена («La Passione», 2000—2002). Долгое время Андриссен от XIX века открещивался — а то кто-нибудь еще подумает, что ему по душе какой-нибудь Брукнер или Вагнер, все эти орущие тетки с мощным вибрато и до отвращения чувственные скрипки. Поэтому романтизм не подходил даже как модель. Но «Страстями» он прямо-таки врубается в этот самый XIX век и пытается с ним что-то сделать. «Страсти» и «Государство» — это поляризованные исполнительские миры. Первый он старательно разрушал, а второй всю жизнь строил.

Так или иначе, российская премьера «Государства» также попадает в околополитическую историю. Играть «Государство» в обстановке экономического, культурного и прочих кризисов более чем актуально. Учитывая летние проблемы участвующих в российской премьере исполнителей (директора МАСМа Викторию Коршунову чуть не уволили за то, что она отказалась «сдавать» репетиционные помещения) — актуально вдвойне.

Message «Государства» так или иначе адресован политикам. Но политическими методами с ними бороться трудно — они в этом деле гораздо сильнее, чем композиторы и музыканты. Намного разумнее менять общественное мнение. На концерте большой оркестр сыграет не по-брукнеровски, не по-малеровски, а в стиле Каунта Бейси. Такая переориентация намного более революционна, чем любой политический контекст, который можно приписать «Государству».

Понравился материал? Помоги сайту!