10 июля 2015Медиа
122

Кобзон и пустота

Ольга Шакина о самом громком медиаскандале недели

текст: Ольга Шакина
Detailed_picture© Анна Исакова / ТАСС

Восстановим события. Во вторник днем Иосиф Кобзон провел онлайн-конференцию с «МК». По мотивам высказываний на самые востребованные читателями темы — Жанна Фриске, Земфира и флаг, законодатели и санкции — редакторы сайта изготовили отдельные заметки. В ходе разговора про заграницу Кобзон, дежурно отметив, что санкции ему фиолетовы, без всякой, подозреваю, задней мысли обронил, что если понадобится операция в Европе — ну, попросит помощи у Путина. Заметка пошла под шапкой «Обращусь к президенту».

На следующий день, в среду, урезанная цитата, сменив туманный субъюнктив («если что — обращусь») на лихой инъюнктив («а и обращусь!»), а кое-где и future in the past на past perfect («уже обратился»), превратилась в инфоповод, и ее перепечатали десятки СМИ. Почитав новости, общественный деятель Митя Алешковский, регулярно спасающий больных детей, которым больной Кобзон вместе с коллегами по Госдуме запретил выезд на усыновление за границу, возмутился и написал в Фейсбуке вечерний пост.

Он отказался жалеть Кобзона, которого не пускают за границу, и предположил, что лечение в онкоцентре на Каширке будет подписавшему «все людоедские законы последнего времени» депутату «лучшей карой». Поздно вечером дежурный веб-редактор «Дождя» перепостил этот текст на сайте телеканала, но главный редактор Михаил Зыгарь текст немедленно снял и опубликовал в своем фейсбуке извинения. «Мы не будем нагнетать атмосферу ненависти», — пояснил он. От поста Алешковского до извинения Зыгаря прошло часа три.

В четверг с утра либеральная блогосфера возмутилась поступком Зыгаря (за Жириновского, который призывал повесить Савченко, не извинялся, а тут!). В четверг днем журналисты «Дождя» в прямом эфире обсудили ситуацию (Тимур Олевский: «Это история про месть»; Илья Клишин: «Это история про ненависть»; Михаил Зыгарь: «Нам не нужно черпать лайки в этой сфере и тиражировать призывы к тому, чтобы кто-то умер»). Вечером в эфир «Дождя» пришел Валерий Панюшкин и рассказал историю про основательницу Первого московского хосписа Веру Миллионщикову, которая приняла бы там даже Гитлера. Кобзон меж тем, оказывается, давно объяснил «Русской службе новостей», что никого ни о чем не просил.

Изнервничавшийся главред независимого канала, который уже, кажется, обвиняли во всем — от неуважения к блокадникам до алкоголизма ведущих, вероятно, из соображений «как бы чего не вышло» в ночи вымарывает с сайта невинный, в общем-то, текст.

Сегодня, в пятницу, я не зря так скрупулезно разбираю коллизию, которая по сути является эталонным выеденным медиаяйцом. Коллизия эта крайне иллюстративна.

Во-первых, изучая ее, практически в режиме real time можно проследить, как в изголодавшемся по инфоповодам безвоздушном идеологизированном пространстве, где практически не осталось информационных медиа — только пропаганда и контрпропаганда, возникает пустышка, эрзац-новость, будто на месте живого, нормально функционирующего органа после его поражения нарастает нефункциональная соединительная ткань; мертвый инфоповод имеет живейший отклик и внятные последствия. Во-вторых, можно видеть, как работает сегодня в СМИ механизм, которому посвящена небезызвестная медиаповесть Довлатова.

Вот современный компромисс в действии: изнервничавшийся главред независимого телеканала, который уже, кажется, обвиняли во всем — от неуважения к блокадникам до алкоголизма ведущих, вероятно, из соображений «как бы чего не вышло» в ночи вымарывает с сайта невинный, в общем-то, текст (и автор текста, понимая контекст, совершенно не обижается на него за это). В условиях, когда схватить за задницу могут с любой стороны и по любому поводу, включается экстренный режим быстрого реагирования на воображаемые угрозы извне. Скорость реакции в этом режиме приоритетна, ясность мысли — нет.

Отсюда следует в-третьих — и, наверное, в-главных. Мы можем наблюдать, как практически всем, обсуждающим случай Кобзона—Алешковского, показательно отказывает логика. Откуда взялось предположение, что один желает другому смерти — ведь в тексте этого не было, а для особенно непонятливых Алешковский в конце поста даже подписал, что будь возможность лично спасти Кобзона — он спас бы? Кому первому показалось, что дискуссия идет не о том, нормально ли патриотическому законотворцу Кобзону рваться на лечение в Европу, куда ему вслед за больными сиротами, которым он преградил туда дорогу, теперь и самому заказан путь, — а о том, казнить ли больного Кобзона или помиловать? Кто, собственно, вообще сказал, что Кобзон рвется в Европу на лечение?

Зачищенное информационное поле, вычищенная из мозгов логика и безоговорочная легитимизация в общественном пространстве ветхозаветных максим вроде «око за око». Алешковскому-то казалось, что отсутствие у него кровожадных намерений в адрес Кобзона оговаривать специально не надо, что это, как говорится, goes without saying — кто в начале XXI века желает ближнему мучительной смерти? А главный редактор телеканала «Дождь» решил всерьез побороться с ветхозаветной заразой. Потому что она в последнее время окружает его неумолимо, все плотнее сжимая кольцо.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202319760
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202325173