22 мая 2018Литература
287

Александр Архангельский: «Поэтам в нашем обществе “недодано”»

Глеб Морев расспросил главу оргкомитета премии «Поэзия» о новой институции

текст: Глеб Морев
Detailed_picture© Роман Пименов / ТАСС

22 мая 2018 года в Центральном доме литераторов прошел вечер, посвященный завершению премии «Поэт» и открытию премии «Поэзия». С главой оргкомитета новой премии — писателем и телеведущим Александром Архангельским поговорил Глеб Морев.

— Логично, наверное, в начале разговора подвести некий итог деятельности премии «Поэт», на смену которой приходит новая премиальная институция. «Поэт» задумывался, если мне не изменяет память, как русский аналог Нобелевской премии, как «премия пантеона» в сфере поэзии. Когда такой пафосный и, по идее, долгоиграющий проект вдруг закрывается — впору подумать о причинах его неудачи. Пантеон подразумевает консенсус. Понятно, что при чрезвычайной фрагментированности литературного поля количество консенсусных фигур изначально было ограничено. Но даже в этой логике траектория «Поэта», на мой взгляд, отличалась своего рода нервозностью и мало приличествующими столь монументальной премии эскападами — вроде катастрофического faux pas с награждением на втором году существования премии Олеси Николаевой или экстравагантного выбора хорошего барда Юлия Кима. Со стороны создавалось впечатление, что когда в жюри не берет верх одна из литературных партий, то оно в целом готово на самые невнятные решения (награждение поэта Русакова, например), нежели на какой-то радикально-концептуальный шаг в эстетическом пространстве — типа, скажем, премирования Льва Рубинштейна. В результате оказалось, что идеология консенсуса в наших условиях не работает. Так это видится снаружи. А изнутри?

— Изнутри чего? Я никогда не был связан с премией «Поэт», только радовался ей «снаружи». По мне, так чем больше премий, основанных на самых разных, пусть взаимоисключающих, принципах, тем лучше. У премиальных сюжетов с установкой на монументальность есть свои преимущества. Когда вокруг все слишком легкое, должен быть и гранит. А то, что в премиях престижа нет и не может быть вечного консенсуса, во-первых, неизбежно, во-вторых, хорошо: борьба литературных партий и в Нобелевском комитете заметна. И, как мы знаем, не только литературных — с лагом в 50 лет открываются документы, связанные с конкретным присуждением, и хорошо видно, что размены одних фигур на другие происходили не только по художественным основаниям. С тем, что какие-то лауреаты «Поэта», в том числе названные вами, недостойны своего лауреатства, категорически не согласен. При том что мне как читателю не все было близко. Но с момента, как я согласился поучаствовать в запуске новой премии, связанной с поэзией, я потерял право на критические замечания в адрес поэтов; принимаю великий обет молчания про то, что мне нравится, только «давайте восклицать».

Другой вопрос — о границах эстетического компромисса. Наверное, при установке на безусловный литературный результат сложнее двигаться в сторону неочевидного, но та же Нобелевская премия не раз, особенно в последние годы, открывалась этому самому «неочевидному», от Алексиевич до Дилана. Просто лично мне понятнее подвижные, непредсказуемые, рискующие премиальные модели. Легкая артиллерия в городских условиях мобильнее танковой колонны.

— Надо ли понимать это как метафорическое описание новой премии в качестве «легкой артиллерии»? В чем будет состоять ее риск и какова будет, продолжая милитарную метафорику, ваша стратегия боя на литературном поле?

— Ну хорошо, сам вбросил метафору, сам теперь буду выпутываться. Во-первых, пушки будут заряжены фейерверками, мы ни отстреливаться, ни нападать не собираемся. Стратегия — радоваться. Во-вторых, риск премии — оборотная сторона преимущества. Поскольку здесь не будет постоянного жюри, оно должно минимум раз в два года меняться, а председатель — ежегодно, то невозможно угадать, кто угодит в лауреаты. И невозможно жестко ограничить поколенческое, направленческое присутствие. Ни с какими из реально конкурирующих групп, «стилистических союзов», генераций премия ассоциироваться не будет. Это, по-моему, хорошо. Но, стало быть, невозможно и подсказывать литературному процессу, куда ему двигаться. Будут, видимо, обвинения в легковесности. Монументальным премиям в известном смысле проще — есть группа поддержки, в целом принимающая предлагаемый ими канон, есть группа отказа, для которой этот канон неприемлем. Более или менее понятно, как реагирует среда на премии «направленческие». А здесь как угадаешь реакцию? Ну ничего, литературная жизнь должна быть извивистой. Но возвращаясь к разговору о стратегии: я не буду участвовать в жюри, только проводить его заседания. Так что мои вкусы и пристрастия останутся за чертой премии.

— Тут, разумеется, важны технические подробности. Кто войдет в состав жюри? Если «Поэт» вручался за общий вклад в литературу, так сказать, за выслугу лет, то новая премия, как я понимаю, будет ориентирована на текущий литературный процесс, на новые тексты? В ней будет одна номинация или больше?

— На первый вопрос ответить пока не могу — премиальный процесс запускается с 2019 года. Жюри будем формировать в декабре, 10 февраля, в день смерти Пушкина и рождения Пастернака, представим публике. И тогда же начнем собирать заявки. В этом году появятся активно работающий сайт, поэтический YouTube-канал, на котором будут размещаться видео со «стихотворением дня», «недели», «месяца». Ну и сама премия будет для меня в значительной мере информационным поводом, чтобы вокруг нее завихрялась медийная история, причем втягивала не только лауреатов и даже не только претендентов (лонг-лист объявляем, шорт-лист нет), но и самых разных современных поэтов, пишущих по-русски. Мобильная камера в телефоне — достаточное техническое средство, чтобы преодолеть пространственный разрыв.

Номинаций будет три. Стихотворение года — именно стихотворение, чтобы участвовать могли не только те, у кого есть книги, но и те, у кого новая книга только складывается, а цикл или одно стихотворение из нее уже опубликованы. Поэтический перевод года — неважно, какого автора, современного или старинного. И критика года — статья, книга, эссе о современном русском поэте или сегодняшней поэзии в целом.

— Не секрет, что для институционального веса премии важны не только присутствие в жюри авторитетных экспертов, но и денежный капитал. В, так сказать, прозаическом сегменте у крупных премий понемногу выстраивается нижняя планка в миллион рублей. «Поэт» изначально заявлял о 50 000 долларов США. Каков будет размер «Поэзии» и кто является ее спонсором?

— По-моему, по-разному бывает. Вы же отказались от яблока и бутылки водки на Премии Андрея Белого не потому, что этого мало, а потому, что принципиально разошлись с ней, с ее «перехватом». А так — отличное материальное содержание. Гонкуровская премия была 50 франков. Мы в «Просветителе» никогда на миллион не замахивались. Сумма — это тоже к разговору о монументальности. Как минимум в первый год в «Поэзии» будет три номинации по 300 000 рублей каждая. Потом посмотрим. Зато будет много других трат — на съемки, трансляции, сети, активно работающие новостные потоки. «Выход на люди» — не раз в год, а куда чаще. Сопутствующие проекты — со студентами, которые уже сейчас работают над мультимедийным расширением, со школами, которые хочется соединить с современностью, с сегодняшней поэзией. На связь с регионами, библиотечную программу — словом, на все, что будет расширять сферу бытования поэзии, способствовать тому, чтобы ее охотнее издавали. Мне кажется, что это более осмысленные вложения.

Новую премию, равно как с 2011 года «Поэта», поддерживает фонд «Достоинство» (до этого спонсором «Поэта» было РАО «ЕЭС России»). Анатолий Чубайс — предваряю ваш следующий вопрос — инициирует саму премию, но не вмешивается в ее управление.

— Упомянутые вами реалии эпохи гаджетов — мобильная камера в телефоне, YouTube-канал, видео, сайт — как-то, признаться, до сих пор мало вяжутся с бытованием русского поэтического слова. Не вспомню YouTube-канала или просто видео со стихами ни у кого из крупнейших наших поэтов независимо от возраста, кстати, — я говорю здесь о людях от сорока до восьмидесяти лет. Значит ли это, что премия ориентирована на молодую или даже молодежную аудиторию, где действительно приживаются новые формы репрезентации поэтического?

— Спасибо за вопрос, он очень важный. Есть, как мне кажется, две равновеликие опасности: поколенческий расизм и поколенческое же высокомерие. То есть: если премия ставит в неравное положение пожилых и молодых авторов (если это только не «Дебют» или «Лицей»), если она отличается комсомольской резвостью в заигрывании с «младшими», то она никуда не годится. Но если она не считается с появлением новых поколений читателей, если она высокомерно отворачивается от них, брезгует привычными им формами существования культуры, она тоже обречена. Поэтому я сделаю все, от меня зависящее, чтобы было обеспечено полное поколенческое, гендерное, стилевое равенство поэтов. И чтобы были учтены интересы молодых читателей. Новых, которые на подходе. Одно из условий подачи на конкурс — стихотворение, перевод, статья должны быть опубликованы. В бумажном или электронном виде — неважно. Главное, чтобы текст читался «с листа». А вот дальше могут включаться и свет, и звук, и открытые публичные площадки от Парка культуры в Москве до Ельцин-центра в Екатеринбурге. В общем, ни сегрегации, ни высокомерия.

— Как будет устроен механизм номинирования и каковы его критерии? Стихи — дело такое: несмотря на разговоры о социальной маргинализации поэзии, в рифму или без продолжают писать десятки тысяч, от бывших министров вроде Дворковича и Улюкаева и бизнесменов типа Гуцериева до безвестных генераторов контента на сайте «Стихи.ру». Жюри рискует оказаться погребенным под грудой текстов. Считается ли публикация, как сейчас говорят, «в интернете» публикацией? Или фейсбук поэта — пусть даже знаменитого — это для вас своего рода самиздат?

— Сегодня есть концепция премии, положение будет опубликовано позже. Там формулировки будут отточены и проверены у юристов. Но принципиальные вещи очевидны. Выдвигать могут только издания, неважно, печатные или электронные, которые регулярно пишут о поэзии и/или публикуют стихи. Например, и Кольта, и «Горький», и Textura, и «Знамя», и «Урал». Издатели, выпускающие поэтические книги (не сам-себя-издат, по крайней мере, на первом шаге). Оргкомитет. Жюри. Публикацией, по опыту «Просветителя», я бы считал все, что появилось на площадке, по закону приравненной к СМИ. То есть более 3000 подписчиков. Повторюсь: выдвинуть себя автор не сможет, поэтому шквала графомании не предвижу. Хотя графоманы — люди ловкие, найдут слабые места; пожалуй, я погорячился, сказав, что пушки будут заряжены только фейерверками. Нет, оборону тут держать придется. Но будет еще один фильтр, до жюри. Несчастный и жертвенный оргкомитет, включая меня. Жюри получит три списка (по числу номинаций) по 15 номинантов максимум в каждом.

— И последний вопрос: почему вы решились на такой нетривиальный шаг, как отсутствие шорт-листа?

— Поэтам в нашем обществе «недодано». Нестерпимо мало институтов поддержки, слишком мало способов выразить им свою благодарность, свою признательность. Как следствие — обостренное чувство любой несправедливости. Шорт-лист интересен для медиа и часто ставит поэтов в болезненное положение: кто лучше, кто хуже. А никто не хуже. Все лучше. А вокруг лонг-листа можно строить долгую историю, рассказывая о каждом поэте, критике, переводчике.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Space is the place, space is the placeВ разлуке
Space is the place, space is the place 

Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах

14 октября 20246311
Разговор с невозвращенцем В разлуке
Разговор с невозвращенцем  

Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается

20 августа 202412948
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”»В разлуке
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”» 

Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым

6 июля 202417632
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границыВ разлуке
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границы 

Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова

7 июня 202422841
Письмо человеку ИксВ разлуке
Письмо человеку Икс 

Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»

21 мая 202424490