26 марта 2014Кино
111

Ой!

Чем смешон «Ной» Даррена Аронофски

текст: Денис Рузаев
Detailed_picture© «Централ Партнершип»

«Ной», эпос-катастрофа Даррена Аронофски, снятый по самому известному из всех сюжетов апокалипсиса, начинается с блицкрига библейских сцен: женская рука тянется к запретному плоду; шипит, скользя в кислотно-зеленой траве, змей; Каин обрушивает булыжник на череп Авеля; тысячи утопленников медленно опускаются на дно. Ной (Рассел Кроу) размыкает веки, просыпаясь в холодном поту. Кошмар, решает праведник, ниспослан ему свыше, и, чтобы осмыслить божественный месседж, надо собираться в путь — к деду Мафусаилу (Энтони Хопкинс), живущему затворником где-то в охраняемой падшими ангелами пустыне. Мафусаил хитро улыбнется и протянет внуку чашку с галлюциногеном. Вскоре Ной начнет строить гигантский ковчег.

© «Централ Партнершип»

Следующие полтора часа фильма пройдут в немом диалоге Ноя с Создателем — диалоге, один из участников которого будет манифестировать свое присутствие вспышками чудесного, а другой пройдет крестный путь от фанатичного подчинения через кризис веры к благодати признания Господом его существования (всегда хорошо ввернуть в масскульт немного гегелевской диалектики). Попутно Ной с сыновьями построят огромный параллелепипед из гофра, решится история давнего противостояния греховных потомков Каина и праведных отпрысков Сифа, придут к искуплению своих грехов те самые падшие ангелы — шестирукие каменные великаны с голосами больших характерных артистов (от Фрэнка Ланджеллы до Ника Нолти). Все — в широкоугольном величии большой голливудской постановки, с роскошными видовыми съемками, парой батальных сцен и эпизодом потопа, отсылающим к Доре и Фрэнсису Дэнби.

© «Централ Партнершип»

Перелагая ветхозаветный сюжет на язык апокалиптик-триллера, Аронофски пытается в первую очередь рационализировать его. «Ной» подчиняется странной, порой нелепой, логике развития сюжета, которая допускает присутствие фантастического, чудесного, трансцендентального, но стремится при этом оправдать его законами голливудского нарратива. Каменные великаны — но с неразрешенным внутренним конфликтом. Указания Свыше — но под действием сомы. Геноцид за грехи — но сведенный к камерной драме об обезумевшем отце семейства. Как только доходит до потопа, Ной, искупая, видимо, отсутствие интриги во второй половине оригинального сюжета, начинает сомневаться в собственной праведности — и изводить своих сыновей, запрещая им жениться и размножаться. Голливудский фильм-катастрофа оборачивается беготней родственников по ковчегу, яростными (и, прямо скажем, смешными) спорами о бесплодии, Расселом Кроу, который шевелит глазами, как рак, в попытке изобразить помешательство, и как итог — непреднамеренно возникающей в финале перспективой инцеста. Все это, на всякий случай, — чтобы понятными кинозрителю средствами объяснить эпизод Ноя с Хамом и открытие строителем ковчега виноделия.

© «Централ Партнершип»

Квинтэссенция примиряющей эклектики, которую Аронофски выбирает как инструмент для того, чтобы привить метафоре психологизм и избавить ветхозаветный сюжет от некоторой, простите за каламбур, ветхости, — это ультракороткий эпизод сотворения мира. «В начале было Слово...» — произносит Ной, рассказывая сыну историю Генезиса, и Аронофски запускает величественный флешбэк. Творение проносится перед глазами агрессивной стоп-моушен-бомбардировкой: в кромешной тьме загорается свет, материя сгущается до размеров планеты, микроорганизмы стремительно вырастают в рыб, те выползают на сушу, сбрасывают чешую, обзаводятся шкурой, встают на две лапы, меняют булыжник в руке на полицейскую дубинку (буквально — тени Каина и Авеля на глазах оборачиваются фигурами вполне современных очертаний). Эффектный, спору нет, эпизод заставляет поперхнуться и креационистов, и дарвинистов — парадокс, который для Аронофски не принципиален. В самом деле, какая разница, когда тебе за пару минут удается то, на что кому-то требуется шесть дней. Кто здесь, в конце концов, настоящий Творец?


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202320735
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202325847