3 апреля 2018Кино
126

Норма

«Не в себе» Стивена Содерберга — кино, которое держит себя в руках

текст: Максим Селезнев
Detailed_picture© Extension 765

Что бы там ни происходило с несчастной героиней «Не в себе», с самим фильмом все в пределах нормы. К гладкой режиссуре Стивена Содерберга не пристает ни жанровая, ни стилистическая зараза — и его новая работа стерильна, как операционная. Отважно снятый на айфон фильм ужасов с покушениями на высказывание о духе времени? Пусть говорят. На самом же деле, хоть и притворяясь попеременно то хоррором, то социальной драмой, а то и техническим экспериментом, в каждой из этих ипостасей «Не в себе» существует крайне сдержанно, без откровений и даже отличительных, «авторских» черт, и остается, в конечном счете, бесполезным полым объектом, пилюлей-пустышкой, ничем.

Во внеконкурсной программе Берлинского фестиваля «Не в себе» гостил на правах фильма ужасов. Но будет просто несправедливо по отношению к честным ремесленникам хоррора признавать эту картину жанровой. Пусть ее героиня — девушка в опасности, пусть Содерберг и приставляет к ней положенного маньяка, скрываясь от домогательств которого, та переезжает в чужой город. Пусть даже поначалу эта история имеет параноидальный привкус: совсем измучившись манией преследования, бизнесвумен Сойер Валентини обращается за психиатрической помощью — а получает полную программу страховой (или карательной, здесь это одно и то же) медицины. «Раздевайтесь до нижнего белья», — лениво мычит медсестра. От ее монотонного голоса, от заспанного, тупого взгляда и впрямь ничего не стоит провалиться в липкий кошмар; вот как запросто твоя жизнь вдруг сжалась до размеров желтого кабинета без окон. Абсурдно и в то же самое время до зевоты обыкновенно.

© Extension 765

Да только на грубом приеме в регистратуре все страхи (по крайней мере, для зрителя) и закончатся. Не просто оказавшись запертой в психлечебнице, но и встретив тут своего преследователя из прошлой жизни (некто Дэвид, он материализуется из ниоткуда в облике медработника), героиня постепенно начинает сомневаться в собственном рассудке. Но вместо того, чтобы хранить секреты до конца, оставляя зрителя в приятном напряжении, Содерберг почти сразу проговаривается на крупном плане: смотрите, да это же Дэвид подбрасывает лишнюю психотропную таблетку в стаканчик пациентки! Дальше режиссер как ни в чем не бывало продолжает упражняться в классическом каноне хоррора: в подвале, затем в саду, потом в багажнике автомобиля — везде отыщется по свежему трупу... сколько бессмысленных жертв для такого односложного сюжета! Дав ответы на все ключевые загадки сюжета, Содерберг оставляет героиню шататься по однообразным темным коридорам — уже во всех смыслах бесцельно.

Тут бы заподозрить, что под ужасной личиной психотриллера скрываются социальная драма и авторский комментарий на злободневные темы: сталкинг, сексуальные домогательства, аферы медицинских компаний и тоталитарные ловушки демократии (разнообразные социальные институты успешно сотрудничают, чтобы покрепче затянуть на мисс Валентини смирительную рубашку — для ее же, разумеется, блага).

© Extension 765

Все перечисленные темы и в самом деле присутствуют (или, точнее сказать, громоздятся) в фильме Содерберга, но по всей актуальной повестке он проходится со скоростью и сдержанностью стенографиста, у которого нет времени расшифровывать отдельные слова и фразы, ведь нужно спешить дальше. Все важные и правильные понятия Содерберг бросает с безразличием, точнее — с дозированным участием дежурного терапевта. Каждой проблеме выписывается стандартный рецепт: системе махинаций со страховками — разоблачение и уголовный суд, маньяку — расплата, а жертве преследований — надежда на реабилитацию. Режиссерская версия ОМС. Распишитесь тут.

Но, может быть, все социальные обстоятельства — такая же неизбежная условность, как и жанровые каноны? Ведь Содерберг, в конце концов, формалист, техническими спецификациями фильмов он всегда был увлечен куда больше, чем людьми, населяющими тот или иной формат кадра. Вот и здесь — очередной эксперимент с бюджетом и сроками съемки, режиссерский вызов производственным несовершенствам камеры айфона (победа оказалась неполной — некоторые сцены пришлось все же снимать на фотоаппарат). Первые 15 минут «Не в себе» как будто все подтверждают: широкоугольный объектив, выгибающий изображение по краям, причудливые ракурсы съемки, в том числе кадры, снятые оставленным на столе телефоном. К сожалению, стоит Сойер угодить в застенки психбольницы, как мы забудем, что в руках у оператора айфон. Коридоры лечебницы, палаты пациентов, смирительные ремни и обитые войлоком одиночки — все это и само по себе настолько безысходно, болезненно, вывернуто, что «рыбий глаз» едва ли привносит что-то новое в это царство клаустрофобии. Микрокамера со всем ее пластическим потенциалом вместе с героиней сдается на принудительное лечение. Здесь каждому гнутому кадру найдется свой хоррор-диагноз с перспективой последующей нормализации. Когда вокруг — декорации фильма ужасов, деформированная картинка смотрится как раз предсказуемо-нормально.

© Extension 765

Любопытно, что даже немногие по-настоящему неожиданные и ударные моменты фильма очаровательны в своей... обыденности. Так, краткое зрительское воодушевление вызывает полуминутное появление Мэтта Деймона, топчущегося на периферии сюжета в тишайшей роли отставного полицейского. С мягкой интонацией специалиста он даст отчаявшейся героине бытовые рекомендации — парковаться под фонарем, избегать фотографий, удалиться из всех социальных сетей. Подобная рутина, обычность была и остается главной стихией Содерберга, самым ценным ресурсом его фильмов. «Да я куда нормальнее всех вас!» — срывался когда-то на крик видеофетишист из самой успешной работы режиссера. И этот же крик прорывается в каждом последующем его эксперименте — не как требование новой нормальности, скорее, как признание того, что всякая революция прорастает из банальности и быта, ими же и заканчиваясь (достаточно вспомнить, как Содерберг трактовал биографию Че Гевары). В этом смысле мы все уже живем в экспериментальной вселенной Содерберга, просто не замечая, как его былые эксперименты с формами, жанрами и схемами дистрибуции становятся обыденностью.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202319747
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202325160