20 сентября 2017Литература
159

Счастливая несвобода, или Феноменология третьего срока

Александр Морозов о книге Сергея Медведева «Парк крымского периода»

текст: Александр Морозов
Detailed_picture© Университет КГИ

Когда «все это случилось» (пост-Крым), то первый год все мы много писали, объясняя, что будет дальше, а потом с разной скоростью в 2015—2016 годах нарастало ощущение, что больше невозможно писать со старой позиции «у меня есть мнение и я его высказываю», потому что дальше рассказывать читателю про эволюцию путинизма стало как-то «неумно»: читателю все понятно и так, режим утратил всякую интригу в развитии, реагировать на все новые и новые конкретные злохудожества, восклицая «с той стороны дна опять постучали», было скучно — все это стало превращать «колонки о власти» в полную банальность. И перед всеми нами встал вопрос: к какой позиции двигаться, сохраняя адекватность.

Одни решили просто «уйти» (в той или иной форме, например, уйти писать диссертацию). Другие выбрали формат свидетельствования и стали каждый день просто фиксировать проявления нового официального и патриотического языка, следуя опыту Виктора Клемперера или Любови Шапориной. Третьи остались на позиции «инвектив», то есть «клеймить режим с позиций воображаемой нормы». Четвертые в эти годы решили сохранить формат «интеллектуальной миссии», то есть описывать происходящее, объясняя читателю, как это происходящее соотносится не с «нормативной демократией», а шире — вообще с традицией понимания «политического».

Вот на этой позиции стоял в 2014—2017 годах Сергей Медведев. Это удивительный человек, наш великий современник. На фоне сотен и сотен «политологов», рекрутированных из политтехнологов для обслуживания медиаповестки Кремля, в России осталось — их можно посчитать на пальцах двух рук — несколько человек, продолжающих непрерывную работу осмысления происходящего, опираясь на высокую профессиональную подготовку в теоретической социологии. Медведев в эти годы продолжал преподавать, участвовать в десятках конференций, летних школ, выступал на последних сохранившихся площадках Москвы — в «Мемориале» и Сахаровском центре, плыл в ледяной воде в триатлонах в разных странах мира, забегал на горные вершины как марафонец, вел радио- и телепередачи и методично писал колонки. Все они были связаны одним контекстом — он разворачивал в них понимание происходящего через теории «символической власти». Там, где Татьяна Становая показывала российскую политику через аппаратную борьбу, Григорий Голосов — через теории транзита и компаративистику политических режимов, Медведев последовательно развернул картину того, как инструментарий путинизма на третьем сроке выглядит через оптику политического контроля с позиций Бурдье и Фуко. И он лучшим образом в современной публицистике ответил на вопрос, как строится лояльность в таких политических режимах, как нынешний российский. Точечные репрессии, управление страхами, о которых верно пишет Владимир Гельман, — это лишь половина дела. Вторая половина — сложное переплетение ресентиментных позитивных ожиданий аудитории и управление ею с помощью образов и символов. Политика пространства, ревизия истории, биополитика, ключевые метафоры политического языка — все это играет главную роль в том, чтобы в политическом режиме, узурпировавшем власть, сделать несвободного человека счастливым. Создать ему иллюзию обладания своим прошлым и настоящим. Медведев без лишнего публицистического пафоса связал одной ниткой все основные события укрепления символической власти Кремля. Он показал всю клавиатуру, на которой тот играет, мобилизуя особый тип лояльности, при которой человек — понимая это или нет, но при этом с необоримой тягой — оказывается встроен в мифологический мир «национальной идеи». Мироощущения, из которого с определенного момента уже невозможно катапультироваться, что и показали, например, судьбы советских и немецких деятелей культуры, зачастую умных и некоррумпированных людей, которые при всем своем уме и опыте последовали путем «народной судьбы» — то есть в печку. В пекло, в ад.

© Индивидуум паблишинг, 2017

Колонки Медведева лишены всякого морализма. Он — феноменолог. Как и оставшиеся в России пять-шесть известных теоретических социологов, он не либерал в руссоистском смысле, и его вера в склонность человека к добру и спасительную надежность институтов ограничена большим скепсисом в отношении природы человека. И он не врет читателю, как пропагандисты различных нормативистских теорий. Человек легко падает перед искушениями «власти символов», а борьба за свободу стоит дорого, и ее исход не гарантирован никакими теориями, институтами или примерами из исторического прошлого.

Я читаю все, что пишет Медведев. И с огромным интересом слежу за его фейсбуком. В середине 2017 года он взял и совершил там поворот от «пропаганды бега и плавания» и мини-колонок, сопровождающих его тексты в традиционных медиа. Видимо, он понял, что дальнейшее описание режима даже и через плодотворные теоретические оптики уже ни к чему не ведет. И он решил спуститься на этаж ниже — перейти просто к личному дневнику неполитических впечатлений. Я понял его так, что он тоже хочет уже перейти от «феноменологии», подкрепленной академическим знанием, к той эссеистике, что включает в себя и «народную судьбу», которую всем придется принять и понести. Эти его недавние записи в ФБ — очень талантливые. А поскольку характером он человек веселый — то и страшные.

Мы можем только пойти вслед за Медведевым и его усилиями. Он меняет оптику — это ориентир и для нас. Нам теперь надо быть внимательными друг к другу.

Сергей Медведев. Парк крымского периода: хроники третьего срока. — М.: Индивидуум паблишинг, 2017. 336 с.

Презентация книги Сергея Медведева состоится сегодня, 20 сентября, в Москве, в Сахаровском центре, в 19:00.


30 сентября редактор раздела «Литература» Глеб Морев прочитает лекцию «Какая литература нам не нужна?» в рамках лекционного марафона COLTA.RU «Новая надежда. Культура после 17-го».


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202320764
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202325880