31 мая 2016Colta Specials
101

Столетие

Анна Шмаина-Великанова поздравляет Марину Густавовну Шторх

текст: Анна Шмаина-Великанова
Detailed_picture© Телеканал «Культура»

Марине Густавовне Шторх, младшей дочери философа Густава Шпета, исполняется сто лет. В этом году весь мир отмечает столетие со дня рождения Иегуди Менухина и Эмиля Гилельса. Юбилеи помогают их не забыть, а Марину Густавовну можно поздравлять и радоваться, что нам дана эта счастливая возможность. О подвиге Марины Густавовны, совсем юной последовавшей за отцом в ссылку, о ее роли в сохранении наследия Шпета, о ее судьбе правдивого свидетеля всей советской эпохи — от начала до конца, о ее родстве с Гучковым, Рахманиновым, Максимовой, дружбе с Качаловым и многими другими — сказано много (например, прекрасный фильм «Дочь философа Шпета» и книга по нему) и должно быть сказано гораздо больше. Я не сумею. Попробую сказать несколько слов о другом.

Есть такой эпизод в воспоминаниях об отце Евгения Борисовича Пастернака: «В декабре, вскоре после того, как Аленушку выписали из родильного дома, неожиданно, без предупреждения пришел папа, чтобы поздравить нас и посмотреть на Петеньку. Но Аленушка была в университете, я на работе, мама тоже куда-то ушла. Побыть с Петенькой мы попросили Марину Густавовну. Боря около часу разговаривал с нею, ожидая возвращения кого-нибудь из нас. Марина потом рассказывала, как он говорил ей, что рождение Петеньки для него огромная радость и что этот мальчик — награда и искупление за все то горе, которое он принес нашей семье». Так перед любым читателем, желающим что-то прочесть о поэте, вдруг предстает Марина Густавовна — фея-крестная, добрая няня чужих детей, верная подруга гения.

У Марины Густавовны много своих детей. У нее очень много родных внуков и множество кровных правнуков. И каждый человек, оказавшийся рядом с ней, становится Марине Густавовне ребенком, внуком или правнуком.

Марина Густавовна может в девяносто лет поехать в Переделкино укачивать ребенка друзей, у которого режутся зубки.

Марина Густавовна по тарусской грязи под проливным дождем идет посмотреть сюрприз, приготовленный соседской деревенской девочкой.

Марина Густавовна берет за руку моего взрослого сына, который вздумал ей помочь пересечь Тверскую, и он ясно сознает, что вся природа не смогла бы разжать сейчас ее каменные пальцы, он при ней — в безопасности.

Марина Густавовна хозяйствует на соседней даче, там холодно и сыро. Я пытаюсь ей помочь затопить. С шутливым негодованием Марина Густавовна кричит: «Анюта, да кто ж так печку растапливает?!» Я бормочу, что не знаю, как правильно. Марина Густавовна внимательно смотрит на меня, и вдруг я вижу совсем другого человека, не милую старушку, а все понимающего интеллигента, ученого… «Мысленно восставьте биссектрису в центре очага, — объясняет она, — и постройте правильную трапецию из дров…» Марина Густавовна десятки лет преподавала математику детям-музыкантам в ЦМШ и работала там воспитателем. Она растила Плетнева, Спивакова, Шишханову, они ведь жили в интернате, без бабушек, она жалела их всех.

Однако безграничная доброта Марины Густавовны не мешает ей различать добро от зла, «как рука отличает горячее от холодного». Приходит известный человек ее навестить и болтает среди прочего о том, как он переживал дело Синявского и Даниэля, как думал, что, может быть, они что-то все-таки… Марина Густавовна говорит, обращаясь не к нему, а к моей маме, громко и твердо: «При Сталине, когда заходил разговор, что кого-то арестовали, если среди присутствовавших находился человек, который спрашивал: “За что?” — я открывала дверь на лестницу, и он уходил. Навсегда». Как это сочетается в ней — такая ясность, такая простота, такой ум, такая стойкость и такая любовь? Как ей удалось ни разу перед ними не отступить, не склониться, не сдаться?

Известный деятель культуры, смешавшись, вскоре откланивается. На террасе появляется маленький человечек и произносит: «Бабуля!» Марина Густавовна улыбается.

Она улыбается. Я вспоминаю, как в «Докторе Живаго» бельевщица Таня напоминает друзьям доктора своей улыбкою отца: «…манера улыбаться во все лицо, как была у Юрия, ты заметил? На минуту пропадает курносость, угловатость скул, лицо становится привлекательным, миловидным». Может быть, это улыбку Густава Густавовича описал здесь старый друг Марины Густавовны? Это улыбка человека, через все столетие пронесшего чистую совесть и уже не способного испугаться. Улыбка жены-мироносицы, чья любовь не делится на дни.

Какое счастье нам выпало — видеть эту улыбку, это прекрасное лицо, знать, что пока Марина Густавовна, праведница, живет среди нас — «еще росисто утро, свежо, нестрашно, упыри дремлют, и слава Богу».

С рожденьем Вас, дорогая Марина Густавовна!


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202319756
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202325170