Дональд Харрисон: «Музыка — это время для счастья»

Новоорлеанский саксофонист и Большой вождь площади Конго о сохранении традиций, сериале «Тримей» и о том, как музыка помогла городу восстановиться после урагана

текст: Сергей Бондарьков
Detailed_picture© allaboutjazz.com

В этом году на фестивале «Усадьба Jazz» особое место отведено культуре Нового Орлеана, считающегося родиной джаза. 14 и 15 июня на площадке «Аристократ» в Архангельском под вывеской «Фестиваль Нового Орлеана» будут проводиться мастер-классы по зайдеко и готовиться джамбалайя (креольский плов), но главное — там будут выступать первоклассные музыканты из Луизианы: блюзовый гитарист и вокалист Лэс Джетрекс, госпел-дива Тара Александер, кларнетист Эван Кристофер, молодой марширующий духовой оркестр 15-й школы на Макдоно-роуд и другие. Одни из самых заметных новоорлеанских гостей — оркестр саксофониста Дональда Харрисона, музыканты которого выступают в костюмах индейцев с карнавала Марди Гра. Старожил Нового Орлеана Дональд Харрисон — автор двух десятков джазовых альбомов и один из хранителей традиций этого великого города. Он носит титул Большого вождя площади Конго и выступал консультантом у продюсеров знаменитого американского сериала «Тримей», который от лица музыкантов рассказывает о жизни города, пострадавшего от урагана.

— Ваш альбом «Spirits of Congo Square» открывается стихами, посвященными Новому Орлеану, — там в конце такая строчка: «...и как этот ритм слышен в местном говоре». Это красивый образ, но я не могу не спросить: действительно ли музыка по-прежнему настолько глубоко сплетена с жизнью города?

— Новый Орлеан — один из самых музыкальных городов Америки, здесь жива старая музыкальная культура. Каждый раз, как кто-то женится или происходит еще что-то важное, звучит традиционная музыка — и люди собираются, танцуют, веселятся. Музыка тут повсюду.

— А что, по-вашему, не дает городу превратиться в джазовый Диснейленд?

— Люди в Новом Орлеане любят свой город и свою музыку. Эта музыка — часть их наследия, и они ее берегут. Они рождаются с ней, живут в ней и передают ее дальше. Мы здесь любим нашу культуру, а не те деньги, что она приносит.


— О'кей, давайте тогда поговорим о наследии. Вы же — Большой вождь площади Конго…

— Все так.

— А что именно это значит? С индейцами Марди Гра вообще есть такая сложность: очень трудно пробраться дальше красивых перьев и разглядеть за ними традицию — можете что-то рассказать о ней?

— Ну, сам я больше не индеец, я занимаюсь сохранением не этой конкретной традиции, а вообще того, что выросло из культуры площади Конго (знаменитая площадь в квартале Тримей — с начала XVIII века рабы из африканских колоний собирались там по воскресеньям, чтобы танцевать, петь и играть свою музыку. — Ред.). А почему это важно? Все дело в сердце и душе. Если вы слышите барабаны и это трогает вас — значит, это что-то нужное. Если вы слышите пение и оно трогает вас — значит, это что-то нужное, что-то, что необходимо сохранить. Я люблю эту музыку и хочу делиться ею. Это главное. Музыка — это время для счастья.


— Я должен признаться, что во многом мое представление о Новом Орлеане сформировано сериалом HBO «Тримей». Как по-вашему, насколько адекватен образ города, созданный Дэвидом Саймоном?

— Знаете, разные люди по-разному видят культуру Нового Орлеана. То, что вы видите в этом шоу, — это представление продюсеров HBO о нашем городе. У меня оно другое. В истории, которую они рассказали, есть какая-то правда, но это не моя правда.

Дональд Харрисон снимался в одном из эпизодов сериала


— Но музыка помогла городу восстановиться после урагана «Катрина»?

— Да, определенно. Мне кажется, что очень многие тогда почувствовали, что могут навсегда потерять культуру Нового Орлеана, и приехали сюда помогать нам. Тут были люди со всего мира, и мы очень благодарны каждому из них за то, что сегодня можем продолжать ту традицию, которая, по-моему, составляет важную часть мировой музыкальной культуры. Были и те, кто помогал лично мне продолжать делать то, что я делаю, так что мне очень повезло.

— А что за музыка звучит в Новом Орлеане сегодня? Наверное, все-таки не традиционный джаз? Вот, например, ваш племянник Кристиан Скотт совсем другую музыку играет.

— Кристиан Скотт начал играть в моей группе, и то, что он делает сейчас, — это продолжение того, что делал я много лет назад. Он, на самом деле, играет нуво-свинг. Я начал это, когда впервые оказался в Нью-Йорке, я тогда мешал местный джаз с новоорлеанским, с фанком и R'n'B. И многие музыканты, прошедшие через мою группу, учившиеся у меня, выработали свой стиль на основе тех изобретений, которые я создал много лет назад, еще до того, как они родились. Вы, может, слышали фанковую версию «So What», которую Кристиан играет? Но вы можете послушать и мой старый альбом, на котором играет Кристиан, и там тоже будет фанковая «So What».


— Вы же, кстати, какую только музыку не играли. Не знаю, есть ли еще примеры музыкантов, которые записывались на известном фри-джазовом лейбле Black Saint и при этом имеют в дискографии поп-джаз-альбомы, побывавшие в чарте Billboard.

— Единственная возможность придумать что-то новое, как мне казалось, заключалась в том, чтобы взять самые разные виды музыки и смешать их. Это была моя концепция. И сегодня молодые музыканты продолжают делать то же самое. Моя музыка — это мой опыт, поэтому я чувствую, что она настоящая. Я играл со многими большими музыкантами, управлял самыми разными ансамблями, и когда я соединил весь этот опыт, в том, что получилось, по-моему, сохранилась аутентичность. Большая разница — прожить с чем-то или знать об этом понаслышке. Так родился джаз — из смешения музыкального опыта многих людей: из Африки, из Европы, с островов. Получился новый, аутентичный стиль. И я чувствую, что продолжаю это дело, принимая и любя каждого за то, что он делает.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202320793
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202325913