20 февраля 2018Медиа
157

Новый Парфенон

Парфенов наконец стал видеоблогером

текст: Анна Голубева
Detailed_picture© Parfenon

В первом выпуске своего видеоблога на YouTube Леонид Парфенов появился в той же рубашке, в которой осенью был у Дудя. Его октябрьское интервью завершалось конкурсом на лучшее название для будущего сетевого шоу — и вот оно, не прошло и полугода.

Парфенов, похоже, долго взвешивал, смог удержаться от дебюта в прошлом году, когда не удержались даже Малахов и Усманов, — подождал, пока волна взрослого увлечения видеоблогами схлынет, и вошел в эту воду осторожно.

Понятно — риск. С одной стороны, хорошо начинать не с нуля — «Парфенон» приветствуют залпы из всех медийных орудий, новость опубликовали десятки СМИ, Навальный кричит «Ура!», Акунин призывает подписываться.

За сутки дебютный выпуск набрал больше четверти миллиона просмотров и 73 тысячи подписчиков — до аудитории Юрия Дудя и того же Навального пока далеко, но, например, Екатерину Шульман, которая ведет свой канал на YouTube больше полутора лет, Парфенов уже обошел.

Назвавшись — вполне самоиронично — именем всемирно знаменитой, но все-таки древней руины, Парфенов является пользователю в почти античной простоте.

То есть медийность, заработанная в телеэфире и кино, — хороший стартовый капитал, но как эти акции будут котироваться дальше в мире криптовалют и ютьюберок-миллионниц Кати Клэп и Марьяны Ро? Получится ли конвертировать телевизионную славу в сетевую без особых потерь?

Парфенов здоровается как старый знакомый, употребляет шутки, понятные только взрослым, и не вдается в объяснения того, что может быть неизвестно юному зрителю. Это пока не столько поиск новой аудитории, сколько возможность встречи со старой. Новый тут только сам Парфенов.

То ли дело в кларете, который он употребляет в кадре, то ли в том, что YouTube, по его словам, — «не работа», но в новой экосистеме он смотрится органичнее и живее, чем в привычном телеэфире и собственных фильмах.

Ни тебе отточенных жестов, ни старательной артикуляции, ни этих перетюнингованных, от зубов отскакивающих текстов — в общем, никаких барочных парфенизмов. И никаких попыток сделать картинку наряднее. Назвавшись — вполне самоиронично — именем всемирно знаменитой, но все-таки древней руины, Парфенов является пользователю в почти античной простоте. Позволяет себе говорить как в жизни, длинными непричесанными кусками, перескакивать с одного на другое, активно жестикулировать — а своей команде употреблять откровенно винтажные склейки.

Выпуск длится 17 минут. За это время Парфенов выпивает несколько бокалов, полторы минуты выразительно читает в режиме рэпа текст песни Александра Башлачева «Некому березу заломати», выдает пару микропародий (на генерала Лебедя и старинного телеведущего Виталия Вульфа) — и слегка, без особого нажима, иронизирует по поводу своего появления в YouTube («Как я дошел до жизни такой»).

Это и есть главный сюжет шоу — появление Парфенова в YouTube. Все остальное второстепенно. Новости, которые он выбрал для обсуждения, — не совсем новости, забавным образом сверстанные как раз по принципу классических теленовостей. Первым делом — политика: Парфенов сравнивает ситуацию в Дагестане с узбекским делом в СССР. Потом сюжет о великом современнике — 30 лет со дня гибели Александра Башлачева. Затем зарубежный репортаж — рассказ о музее и винотеках в Берлине. Ближе к концу, как положено, — культурка, рецензия на книгу Петра Авена «Время Березовского», на десерт, как положено, — «бантик». То ли не совсем решительные колебания между комментарием на актуальные темы, травелогом и персональной колонкой о культурных впечатлениях недели — то ли решительный салат из всего этого.

Парфенов просто демонстрирует вариант культурного распития в культурном блоге, стараясь делать это как можно нативнее.

Почему «темой недели» объявляется именно Дагестан? Почему говорится не о Париже, а о Берлине — и почему о нем надо говорить, вместо того чтобы показывать? Почему рецензируется книжка Авена — вышедшая все-таки три месяца назад? Почему не посвятить все 17 — или сколько нужно — минут выпуска разговору о том же Башлачеве? Вот уж где Парфенов, друг, ровесник, земляк и однокашник Башлачева, мог бы сказать что-то поинтереснее банального «воруют», к которому у него свелся разговор о Дагестане.

Это, в общем, главный вопрос — о форме и пропорции, о соотношении авторского произвола и требований — а каких, собственно, требований-то, чьих?

Парфенов всегда делал авторское телевидение, но всегда в понятных форматах — какие-то из них он сам перепридумывал или заново изобретал для нового ТВ новой России. Первое «Намедни» было авторскими, но четко выстроенными неполитическими новостями. Второе — жестко структурированным дайджестом о важнейших (по мнению автора) событиях конкретного года. Воскресное «Намедни» НТВ эпохи Сенкевича — итоговая программа о самом главном на неделе, как и именная передача «Парфенов» на «Дожде» в 2013-м — помните такую? Каждый выпуск ток-шоу «Намедни в караоке» (RTVI,2017 г., последняя по времени работа Парфенова в регулярном телеэфире) строился вокруг знаковой для своего времени песни.

Ну да, это всегда был разговор о времени и о себе, о времени — от себя. Но разговор на заданную тему — по заданным правилам. Ты можешь и перебрать хронометраж — но помнишь, каков он. Можешь и умолчать о событии — по своей воле или под давлением руководства (примерно это и стало причиной расставания Парфенова с телеканалом НТВ в 2004 году). У тебя всегда есть ориентиры и ограничители. Всегда есть повестка — ориентир, ограничитель, диктатор, но она же и опора.

А тут вольный простор сети — где ты как будто не связан ничем, кроме разве необходимости периодически напоминать о спонсорском продукте (пока и ее, возможно, нет, и Парфенов просто демонстрирует вариант культурного распития в культурном блоге, стараясь делать это как можно нативнее, — правда, моменты, где он вино не просто прихлебывает, а привязывает к сюжету, смотрятся наименее натурально).

Сколько должен длиться выпуск? Пятнадцать минут? Тридцать? Чем вообще определяются хронометраж и регулярность? Нужно ли их соблюдать? Стоит ли придерживаться конкретного жанра? Привязываться к событиям недели — или исходить из собственной повестки: где был, что видел, что читал? В этом-то случае рецензировать можно хоть «Илиаду» — новостью становятся не события и даже не то, какие из них ты выбрал, а ты сам. Как в видеоблогах миллионниц Кати Клэп или Марьяны Ро, где медиум, согласно завету Маклюэна, натурально, и есть месседж.

Только вот во взрослом YouTube — в том его сегменте, который продюсер «Парфенона» называет местом для просвещенного зрителя, где существуют экспертные колонки Шульман, политические расследования Навального, интервью Дудя или публицистика Сотника, — такого еще никто не делал. То есть Парфенов и тут, получается, может стать первопроходцем. Только зря вот он считает, что это не работа.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202320745
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202325862