31 октября 2017Кино
87

«Будущего нет. В конце туннеля — морось и туман»

Маттиас Шонартс — о Луке Гуаданьино, «Страсти и верности», Брюсселе и «Курске»

текст: Зинаида Пронченко
Detailed_picture© Getty Images

— Слушайте, как все-таки правильно произносить — Скунартс или Шонартс?

— Да как хотите. Фламандский вариант — Скунартс, но для французов или американцев это звучит отвратительно. Поэтому Шонартс; так мелодичнее. Короче, call me by your name; вы не видели фильм, кстати? Говорят, хорошее кино, мне понравилось работать с Лукой: как любой формалист, он эстет и эрудит, было очень познавательно, закрыл пару пробелов в образовании за время съемок.

— Да, кино неплохое, вам вообще везет на режиссеров. А с Михаэлем Р. Роскамом вы сделали уже три проекта. Складывается впечатление, что он придумывает истории специально для вас.

— Три — не считая короткометражек. Мы с Михаэлем дружим давно, у нас с ним общий бэкграунд: в молодости оба хотели стать художниками, я занимался стрит-артом, он — живописью, теперь снимаем кино. Мне вообще кажется, что в кино большая часть людей оказалась случайно — мечтали об одном, не получилось, теперь помогают грезить другим; у нас глупая и в то же время важная работа.

— В новом фильме Роскама «Страсть и верность» (в российский прокат картина выходит в конце ноября. — Ред.) три главных героя: Джиджи, Биби и город Брюссель. Но Брюссель не самый киногеничный город, прямо скажем, не Париж и не Рим.

— Да, отвратительное место. Кстати, в Америке, например, Брюссель, если говорить о кино, ассоциируется только со старым фильмом Мэла Стюарта «Если сегодня вторник, это, должно быть, Бельгия», там довольно путаная предыстория, что-то, связанное с комиксами из «Нью-Йоркера». Я жил в Брюсселе в детстве рядом с районом Моленбек, который теперь стал всемирно известным. Бестолковый какой-то городишко, нет в нем очарования, одни проблемы. В этом смысле правильно еврократы выбрали Брюссель своей столицей, он — идеальный символ сегодняшней Европы: депрессивный, неспокойный, все больше теряющий прежний облик. Слава богу, я очень давно перебрался в Антверпен, дома бываю редко, не успеваю впасть в уныние от того, что вижу. Хотя нигде не лучше, в Америке та же фигня; очень весело, конечно, было послать в жопу все и вся и выбрать Трампа, я и сам веселился. Но теперь-то вы слышали, что он говорит? Он же психопат, у него явно биполярное расстройство, ему надо в кино сниматься, вот Джокер из него хороший получился бы.

— Раз уж вы вспомнили «Бэтмена»: правда, что изначально роль в «Темном рыцаре» предлагали вам, а уж потом она досталась Кристиану Бейлу?

— Да, было дело. Я отказался, решил — Бэтмена мне играть не по возрасту. Брюсу Уэйну же за сорок! В этом году пришлось отказаться из-за графика от роли в «Уменьшении» Пэйна, очень жалею — в кои-то веки предложили хорошую комедию, это такая редкость в наши дни.

— А кого вы должны были играть в «Уменьшении»?

— Восточноевропейского соседа, Кристоф Вальц в итоге вместо меня. Давайте я вам лучше расскажу, в каких картинах у меня сняться получилось. Я дважды сыграл русских за год! Прежде всего, «Красный воробей»; меня зовут (говорит по-русски с чудовищным акцентом) Иван Дмитриевич Егоров.

Кадр из фильма «Красный воробей»Кадр из фильма «Красный воробей»© Chernin Entertainment

— О боже, наверное, очередная клюква. Как вам работалось с Дженнифер Лоуренс?

— Так я и знал — вы, конечно, как русский журналист просто обязаны были задать этот вопрос. Хорошо работалось, она работящая. Зря хихикаете. Человек устал, вспылил. Вы думаете, звезды должны быть вежливы со всеми, а вы сами-то что, далай-лама?

— Ладно, расскажите про «Курск».

— Ну, «Курск» — это будет бомба, вот тут никакой клюквы, такое клаустрофобное кино, триеровское. Датчане, сами понимаете. Сразу скажу — Путина в фильме нет.

— Почему?

— Потому что не стоит играть с огнем. В книге он был, но потом Люк Бессон решил, что это лишнее, и мы не договорились с вашим Министерством обороны, в итоге в России не были, никакой поддержки не получили, с родственниками погибших не встречались.

— И, говорите, не клюква?

— Клюква была бы как раз, если бы я играл Путина. Говорят, я на него похож.

— Что у вас на очереди — телевизионный проект Дэвида О. Расселла для «Амазона» с Робертом Де Ниро и Джулианной Мур?

— Да, это нереально крутой проект, я до сих пор не верю, что сбудется, подробнее рассказать не могу, уж извините (не сбудется: 13 октября стало известно, что в связи со скандалом вокруг Харви Вайнштейна «Амазон» отозвал финансирование. — Ред.).

— У вас потрясающая международная карьера для европейского актера — тем более не из Британии; у кого бы вы мечтали еще сняться?

— У Дэвида Линча, однозначно. Мой отец Жюльен Шонартс, вы знаете, был актером, самой большой звездой в Бельгии, нашим Марлоном Брандо — и он привил мне любовь к Линчу. Ради роли в его фильме я готов на что угодно.

— И какой у вас самый любимый фильм Линча?

— «Простая история». Слушайте, а почему вы не спрашиваете про «Страсть и верность»?

Кадр из фильма «Страсть и верность»Кадр из фильма «Страсть и верность»© Savage Film

— Ну, там все понятно.

— Не понравилось?

— Скажем так: вот если бы Михаэль Роскам остался в рамках жанрового кино…

— Это восьмидесятническое кино по духу! В нем должны быть безумие и плохой вкус! Но там же много социального...

— Ислам и мигранты?

— Например. Хотя главная проблема другая — будущего нет. Вместо света в конце туннеля — морось и туман.

— Так это же нормально, ни у кого нет будущего.

— Это вам Достоевский сказал?

— Нет, вы что — Толстой.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202320743
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202325854